Челюсти

– Не бывает, но дело в том, что я им больше не владею. Немногие оставшиеся активы принадлежат теперь моим… партнерам. – Последнее слово он произнес так, словно спешил избавиться от чего-то гадкого, и потом, будто прополаскивая рот от неприятного привкуса, сделал добрый глоток джина. – Мартин рассказывал тебе о нашем последнем разговоре?

– Да. – Эллен посмотрела на сковородку с кусочками курицы.

– Теперь ты, наверно, не самого высокого мнения обо мне.

– Я не собираюсь судить тебя, Ларри.

– Я никому не желал зла. Надеюсь, ты мне веришь.

– Верю. Элеоноре многое известно?

– Она ничего не знает, бедняжка, и я хочу, насколько это возможно, удержать ее в неведении. Поэтому, в частности, и хочу уехать. Элеонора любит меня, и мне не хотелось бы отнимать эту любовь… у нас обоих. – Вон наклонился над раковиной. – Знаешь, иногда я думаю… думаю уже на протяжении многих лет, что мы с тобой могли бы стать чудесной парой.

Эллен зарделась от смущения.

– Ты о чем?

– Ты из хорошей семьи. Знаешь всех тех людей, знакомство с которыми отняло у меня немало сил и времени. Мы смогли бы поладить и стать своими в Эмити. Ты – милая, добрая, сильная. Ты была бы настоящим ценным активом. И я думаю, что смог бы обеспечить такую жизнь, которая тебе бы понравилась.

Эллен улыбнулась.

– Я вовсе не такая сильная, как ты думаешь. И совсем не уверена, что стала бы таким уж ценным активом.

– Ты недооцениваешь себя. Надеюсь, Мартин понимает, каким владеет сокровищем. – Вон допил джин и поставил стакан в раковину. – Впрочем, предаваться мечтам уже нет смысла. – Он пересек кухню, тронул Эллен за плечо и поцеловал в висок. – Прощай, дорогая. Вспоминай меня иногда.

Эллен посмотрела на гостя.

– Буду. – Она поцеловала его в щеку. – Куда направишься?

– Не знаю. Может быть, в Вермонт. Или в Нью-Гемпшир. Займусь, например, продажей земли любителям покататься на лыжах. Кто знает? Не исключено, сам увлекусь спортом.

– Ты уже поставил в известность Элеонору?

– Предупредил, что нам, может быть, придется переехать. Она улыбнулась и сказала: «Как пожелаешь».

– Скоро уезжаете?

– Как только обсужу с адвокатами вопросы, связанные с моими… обязательствами.

– Пришли открытку, когда устроишься, чтобы мы знали, где ты и как.

– Обязательно. До свидания. – Вон вышел из комнаты, и Эллен услышала, как закрылась за ним сетчатая дверь.

Подав детям ужин, она поднялась в спальню и села на кровать. «Жизнь, которая тебе бы понравилась» – так сказал Вон. Интересно, какой могла бы быть жизнь с Ларри Воном? Конечно, деньги. Конечно, признание. Ей не пришлось бы сожалеть о той жизни, которую она вела девчонкой, потому что та жизнь никогда бы не кончилась. Не было бы страстного желания обновления, самоутверждения, подтверждения своей женской привлекательности, потребности флиртовать с такими, как Хупер. Но нет. До этого ее, как и многих других женщин, неделями остававшихся в одиночестве в Эмити, пока их мужья работали в Нью-Йорке, могла бы довести скука. Жизнь с Ларри Воном была бы жизнью без вызовов, жизнью дешевой сытости.

Размышляя над словами Вона, Эллен начала понимать, насколько в самом деле богата ее жизнь: отношения с Броуди давали больше, чем все то, что мог предложить Ларри Вон; мелкие испытания и крошечные триумфы складывались в нечто особенное, близкое к радости. И по мере того, как росло осознание этого, росло и сожаление по растраченным впустую чувствам и упущенному времени, в течение которого она пыталась цепляться за прошлое. Внезапно ей стало страшно – а что, если прозрение наступило слишком поздно и что-то случится с Броуди прежде, чем она насладится плодами своего взросления? Она посмотрела на часы – 6.20. Ему бы уже следовало быть дома. Да, с ним что-то случилось. О нет, Господи, только не с ним, не допусти этого.

Внизу открылась дверь. Эллен соскочила с кровати, выбежала в холл и слетела по лестнице вниз. Увидев Броуди, она обняла его за шею и крепко поцеловала в губы.

– Боже мой, – сказал он, когда жена отстранилась. – Какой жаркий прием.

Глава 13

– Нет, эту штуковину вы на мою лодку не погрузите, – заявил Квинт.

Они стояли на причале в свете наступающего дня. Солнце поднялось из-за горизонта, но его скрывала растянувшаяся вдоль восточного края неба низкая гряда облаков. С юга дул легкий, теплый ветерок. Шхуна уже была готова к выходу в море. Бочонки выстроились на носу, спиннинги застыли в держателях, поводки пристегнуты к ушкам катушек. Едва слышно пыхтел мотор, клокочущие пузырьки вырывались из выхлопной трубы, когда ее заливали невысокие волны, и дизельная копоть поднималась над водой и уносилась с бризом.

Мужчина в конце пристани сел в пикап, завел двигатель, и грузовичок медленно покатил по грунтовой дороге. Нанесенная с помощью трафарета надпись на дверце гласила: Институт океанографии, Вудс-Хоул.