Челюсти

– Нет. По крайней мере, не в большей степени, чем сантехник, пытающийся пробить трубу. Он может и клясть ее на чем свет стоит, и ключом шарахнуть со злости, но в душе-то понимает, что не с противником дерется. Мне, случается, попадается такая, с которой возни больше, чем с другими, но я просто использую разные приемы.

– Но есть же такие, которых вы не можете поймать?

– Конечно, есть, но это не значит, что они умные, хитрые или еще какие-то. Это только значит, что они не голодны, когда вы пытаетесь их поймать, или слишком быстры для вас, или вы с наживкой ошиблись. – Квинт помолчал, потом заговорил снова: – Меня однажды акула едва не схватила. Лет двадцать назад. Наколол я острогой приличных размеров голубую, а она как рванет – и стащила меня за борт, к себе.

– И что вы сделали?

– Взлетел на транец с такой быстротой, как будто прямо из воды меня на палубу выбросило. Повезло, что упал с кормы, там, где она низкая. А если бы где-то еще, в другом месте, не знаю, что бы делал. В общем, выскочил из воды так быстро, что акула и понять ничего не успела. Пыталась от остроги отделаться.

– Допустим, вы упали к нашей рыбе. Смогли бы что-нибудь сделать?

– Конечно. Помолиться. С таким же успехом можно выпасть из самолета без парашюта и надеяться, что попадешь в стог сена. Спасти может только бог, но если учесть, что это он сбросил тебя за борт, то больше пятака я бы за твою жизнь не дал.

– В Эмити есть женщина, которая считает, что все наши беды и несчастья – это своего рода божье воздаяние, – сказал Броуди.

Квинт улыбнулся.

– Может быть. Господь создал эту тварь, и, надо полагать, он же указывает ей, что делать.

– Вы серьезно?

– Не совсем. Я не больно-то религиозный.

– Тогда из-за чего, по-вашему, погибли эти люди?

– Им не повезло. – Квинт потянул назад ручку дросселя. Лодка замедлила ход и остановилась, покачиваясь на волнах. – Постараемся повернуть удачу в нашу сторону. – Он достал из кармана клочок бумаги, развернул его, прочитал сделанные накануне записи и вытянул руку, проверяя местоположение. Потом повернул ключ, и двигатель стих. Лодку накрыла плотная, гнетущая тишина.

– Начинайте, Хупер. Лейте это чертово дерьмо за борт.

Хупер снял крышку с бачка, взял черпак и принялся за дело. Первая порция шлепнулась на неподвижную воду, и маслянистое пятно стало медленно расплываться в западном направлении.

К десяти часам поднялся ветер – не сильный, но свежий. Море заволновалось, дохнуло прохладой на молча наблюдавших за ним людей. Тишину нарушал только равномерный плеск падавшей на воду приманки.

Броуди сидел в рыбацком кресле, изо всех сил стараясь не уснуть. Зевнув в очередной раз, он вспомнил, что оставил внизу, на журнальном стеллаже, недочитанный детектив. Он поднялся, потянулся и спустился в каюту. Взял книгу и уже ступил на трап, когда взгляд упал на холодильный ящик. Броуди посмотрел на часы – ладно, черт с ним; здесь перерывов нет.

– Я выпью пива, – крикнул он. – Кто-нибудь хочет?

– Нет, – отозвался Хупер.

– Да, – сказал Квинт. – Мы еще можем пострелять по банкам.

Броуди взял два пива, сорвал металлические ушки и начал подниматься. Он уже опустил ногу на последнюю ступеньку, когда с мостика донесся спокойный, бесстрастный голос Квинта.

– Наконец-то.

Вначале полицейский подумал, что Квинт говорит о нем, но потом увидел, как Хупер вскочил с транца.

– Ух ты! Точно она!

Броуди почувствовал, как заколотилось сердце, и быстро выскочил на палубу.

– Где?

– Вон там. – Квинт протянул руку. – За кормой.

Еще секунду глаза привыкали к свету, а потом Броуди увидел плавник – рассекавший воду зазубренный, буровато-серый треугольник – и серповидный хвост, короткими конвульсивными рывками метавшийся влево и вправо. Броуди прикинул расстояние – рыбина отставала от лодки ярдов на тридцать или сорок.

– Точно она? – спросил он.

– Она, – подтвердил Квинт.

– Что будем делать?

– Ничего. Пока не поймем, каковы ее намерения. Хупер, подлейте. Привлечем поближе.

Ихтиолог поставил бачок на транец и вылил часть содержимого в воду. Квинт прошел вперед и пристегнул наконечник к древку. Потом взял бочонок, перекинул через руку моток веревки и, прихватив гарпун, перенес снаряжение ближе и корме и положил на палубу.

Между тем акула рыскала вперед-назад, словно пыталась отыскать источник дразнящих ее запахов.

– Сматывайте лесы, – сказал Квинт Броуди. – Толку от них не будет, и она уже не уйдет.

Полицейский смотал обе лесы, и наживки упали на палубу. Акула подплыла чуть ближе.

Квинт поставил бочонок на транец слева от бачка с приманкой и положил рядом веревку. Потом забрался на транец и, взяв гарпун в правую руку, приготовился к броску.

– Ну давай. Иди сюда.

Но ближе, чем на пятьдесят футов, акула к лодке не приближалась.

– Не понимаю. Ей бы надо подойти и взглянуть на нас. Броуди, возьмите плоскогубцы у меня в заднем кармане, перекусите обе лесы и бросьте наживку в воду. Может, она ее привлечет. И побольше шума. Пусть поймет, что там что-то есть.