Челюсти пираньи

После ухода Саши дверь закрыли на замок, окно делало непролазным толстая решетка. В свое время ее поставила Саша по моему совету. Но тогда у меня и мысли не было, что она станет одним из главных атрибутов тюремной камеры, в которую превратилась эта роскошная опочивальня.

И все же моя первейшая цель – увидеться с Артуром. Я подошел к двери и стал громко барабанить в нее.

Мои усилия привели к нужному результату только минут через пять. Дверь отворилась, и на пороге появился мой уже можно сказать хороший знакомый Зайченко. Он смотрел на меня, прищурив глаза. В своих могучих руках он держал дубинку.

– Чего шум поднимаешь? – поинтересовался он. – Поздно, все хотят спать, а ты не даешь. За это можно и получить. Ты меня понимаешь? – Он многозначительно взмахнул дубинкой.

– Я хочу видеть Артура. Скажите Яблокову, пусть ко мне придет.

– Спит твой Яблоков крепким сном. Велел не будить. Так что не обессудь. Погодь до утра.

Но я не верил, что Яблоков спал, ему, как и мне, было в эту ночь не до сна.

– Ты врешь, – сказал я, – он вовсе не спит.

– Ты обвиняешь меня во лжи? – Его лицо приняло возмущенное выражение. – Да будет тебе известно, я самый честный человек в мире.

– Ты самый отъявленный врун и мошенник. Вспомни Париж, сколько лапши вешал ты мне на уши. Ты с тех пор, как появился на свет, не сказал ни одного правдивого слова.

Мои высказывания разъярили его, дубинка буквально заплясала в его руках.

– Ну, ты у меня сейчас получишь, сразу за все, – пригрозил Зайченко.

Его огромная туша двинулась на меня. Я же порхал вокруг него как бабочка, не давая поймать себя его сачком.

Однако постепенно он загонял меня в угол, с каждой секундой оставляя мне все меньшее пространство для маневров. Теперь нас разделял всего метр.

– Прекрати! – раздался за спиной Голиафа повелительный окрик. На пороге комнаты стоял Яблоков.

Зайченко нехотя остановился и опустил свое грозное оружие.

– Он был очень непочтителен ко мне, – пробормотал Зайченко.

– Постой за дверью, мы сами разберемся, – проговорил Яблоков.

Зайченко неохотно вышел.

– Я хочу видеть мальчика, – сразу же перешел я в наступлении.

Яблоков несколько секунд стол неподвижно. У него был такой отрешенный вид, что я даже засомневался: а слышал ли он мой вопрос? Но он слышал.

– Зачем тебе это нужно? Я был недавно у него, все в порядке.

– Ему требуется моя поддержка, он не может не быть морально подавленным всем происходящим.

Почему-то эти слова буквально взъерепенили Яблокова.

– Откуда вам известно, что и кому надо?! – закричал он. – Вы что провидец или даже бог? Это все от него идет, к ней перешло, а теперь вот к вам. Ланин всегда знал за других, что им надо, а чего не надо и не будет никогда надо. Теперь я буду здесь определять: что и кому надо или не надо.

– Павел Иванович, правы вы или не правы, но в любом случае мальчик не виноват. Он просто маленький ребенок, жертва наших нелепых игр. Пусть уж дети как можно меньше страдают от них.

Я продолжал говорить в том же духе и видел, что мои слова не производили на него никакого впечатления. Яблоков меня не слушал, его одолевали собственные мысли, при этом его лицо то и дело странно искажалось под их натиском. И постепенно мною все сильнее овладевало сомнение: а нормален ли он? Его поступки, речи и даже выражение глаз свидетельствовали о том, что с психикой у него не все в порядке. Есть люди, которые всю жизнь как бы прячут свою ненормальность, зачастую они сами не подозревают, какой груз носят в своей душе до того самого момента, пока под влиянием каких-то обстоятельств он не высвобождается, не выходит наружу, обрушивая всю свою разрушительную мощь на его носителя.

Я внимательно наблюдал за Яблоковым и все тверже убеждался, что и с ним творится нечто подобное. Но в этом случае он становится опасным вдвойне. Но это обстоятельство еще больше увеличивает для меня необходимость находиться рядом с Артуром.

А если попробовать наступить на больное место; люди, которые инстинктивно ощущает приближение затмения своего сознания, болезненно реагируют на любые намеки о такой возможности.

– Павел Иванович, ни один человек, если у него все в порядке с душевным состоянием, не будет препятствовать такой просьбе.

Яблоков вздрогнул и с испугом посмотрел на меня. Сомнений в правильности моего предположения почти не осталось.

– Идите за мной, – неожиданно легко сдался он.

Я, изумленный, но и обрадованный своей быстрой и легкой победой, поспешил за ним.

Яблоков ввел меня в детскую. Несмотря на поздний час, Артур не спал, он сидел за столом, поглощенный своим любимым занятием – игрой на компьютере. Но при виде нас, он мгновенно спрыгнул со стула и побежал навстречу мне.

– Мама ушла? – спросил он.

Я обнял его.

– Да, ушла. Так было необходимо. Как ты?

Артур, прежде чем ответить, выразительно посмотрел на Яблокова.

– Ничего, только скучно, никуда не пускают.

– У вас не больше десяти минут, – предупредил Яблоков и вышел.

Артур проводил его взглядом, а когда он вышел, на его лице появилась вдруг гримаса.

– Тебя никто не обижал?