Челюсти пираньи

– Тут ты прав, не стоит спешить, надо во всем разобраться. Концерн – огромное хозяйство, один комбинат чего стоит, а есть еще столько всего. Саше нравилось увеличивать свои владения, хотя просто так он ничего не приобретал. Он умел все подчинить своим целям.

– А как вы думаете, кто же все-таки его убил?

Яблоков снова взглянул на меня, затем тяжело вздохнул.

– Если бы, сынок, знал бы ответ на этот вопрос, я б того сволочугу собственными руками придушил.

– Но вы же были в тот вечер в доме.

– Был, но, увы, ничего не слышал. Да и как слышать, следствие установило, что пистолет был с глушителем.

– А что вы делали в момент убийства?

– Читал какую-то муру. Совет Директоров был очень напряженный, вот захотелось отвлечься.

– Что же происходило на том Совете?

– Саша был сильно недоволен, как шли в последнее время дела и обвинял в этом нас.

– То есть и вас?

– И меня тоже, – подтвердил Яблоков. – Но главным образом Барона. Он прямо заявил, что деньги тратятся не туда и вообще с финансами происходит черт знает что.

– И что дальше?

– А дальше он пообещал во всем детально разобраться и устроить проверку всех финансовых потоков. Он сказал, что каждый думает исключительно о себе и почти не думает о концерне. Таким я его видел в жизни всего несколько раз, а мы знакомы больше тридцати лет. – Яблоков затушил в пепельнице выкуренную до самого кончика фильтра сигарету и тут же полез за другой.

– Из вашего рассказа явствует, что больше всех оснований убить Ланина имел Барон.

Яблоков не спешил с ответом, казалось, все его внимание было поглощено раскуриванием сигареты.

– Так оно получается, – вдруг произнес он, после того, как искурил половина сигареты. – На том Совете по настоянию Саши было решено организовать специальную ревизионную комиссию для проверки финансового состояния концерна и, прежде всего, банка.

– Насколько я понимаю, она так и не была создана.

– Почему же не была, она создана и работает. Сегодня на заседании Совета, может быть, даже послушаем, что она успела насобирать.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос, по-вашему, мнению больше всех оснований убить Ланина были у этого Барона?

– У Барона были, конечно, основания убить Сашу, но не меньше Саша критиковал и других. В том числе и вашего покорного слугу, несмотря на нашу многолетнюю дружбу. Когда речь заходила о делах, ничего личного для него не существовало. У него возникла идея проверить работу каждого члена Совета Директоров.

– Но вы понимаете, что не исключено, что один из членов Совета Директоров – убийца. Как вы можете так работать?

– А что прикажешь, сынок, делать, не пойман – не вор. Поможешь найти его – вечная тебе благодарность. И от Сашеньки, и от меня. Дума– ешь, меня не мучает эта мысль. А что делать? Не знаю, кто убил его.

– А как вы думаете, что сегодня произойдет?

– А что думать, Сашеньку утвердят председателем. У нее контрольный пакет акций, так распорядился ее отец. И если это кому-то не нравится, так это его дело. Я на ее интересы Сашеньки никому не позволю наплевать. Можешь не сомневаться.

– Я и не сомневаюсь, – улыбнулся я.

– Слушай, сынок, не знаю, как ты ко всему относишься, – наклонился Яблоков ко мне, – но сделай все, чтобы ее защитить. По гроб тебе буду благодарен. Представить себе не можешь, как ей сейчас трудно придеться. Скажу тебе честно, пытался ее отговорить, отдать акции в управлении. Но она все хочет сама. Да только такие тут дела… Не справиться ей. Как только она станет председателем Совета Директоров, в ее число злейших врагов превратится уйма людей. И каких могущественных людей. Желающих прибрать к рукам концерн хоть отбавляй. Тут такие клубки заворачиваются.

– Я понимаю, но я здесь бессилен, я уже заметил, что она предпочитает сама принимать решения.

– Это его характер сказывается. Он всегда брал ответственность на себя. Вот и она такая. Только она как стебелек, сломаться может легко. Вот чего я боюсь. – Яблоков посмотрел на часы. – Поговорили мы с тобой больше часа. Скоро гости начнут собираться. Не буду ничего о них больше говорить, сам увидишь. Надеюсь, ты понял, что я тебе сказал.

– Мне все понятно, – ответил я, сознавая, что на самом деле с каждым часом в этом деле загадок становится все больше и больше.

«Общество» стало собираться часа через два. Первым появился мужчина средних лет, одетый с большим вкусом, пиджак на его не слишком широких плечах сидел так, словно его пришили к ним. Вместо привычного галстука ворот его рубашки украшали крылья бабочки, разукрашенные рисунком в мелкий горошек. У него было тонкое и приятное лицо, выдававшее происхождение из интеллигентского сословия. Он подошел к Ланиной и поцеловал ей руку. По ее лицу я видел, что этот человек, если не приятен ей, то, по крайней мере, не противен, ее губы при виде его растянулись в искреннюю улыбку.

– Как вы поживаете, Сашенька? – спросил он, – У вас все в порядке?

Голос у него соответствовал внешности, тембр был мягкий, несильный, бархатистый.

– Я рада вас видеть, Илья Борисович, – ответила Ланина. – Как вы съездили?