Челюсти пираньи

– Париж, всегда Париж, хотя было совсем не до Парижа. Очень трудные переговоры, я хочу, чтобы вы знали…

– Об этом поговорим на Совете Директоров, – прервала она его. – По выражению ее лица я видел, что молодую женщину сейчас волнуют совсем другие вопросы.

– Как скажите, милейшая Александра Александровна, но презент я вам все же привез. – Из аташе-кейса, который он держал в руке, он извлек коробочку духов. – Последний крик парижской моды, от всех парижских модниц идет только этот волшебный запах.

– Спасибо, Илья Борисович, я вас очень люблю, – сказала Ланина и поцеловала его в щеку. – Я хочу вас познакомить, – повернулась она в мою сторону, – это Александр Александрович Померанцев, со вчерашнего дня я назначила его советником по вопросам безопасности.

– Вот как? – сделал Илья Борисович удивленное лицо, и я почувствовал, что он внимательно разглядывает меня. – Что ж, весьма разумный шаг. – Мужчина двинулся ко мне. – Позвольте представиться, Орехов Илья Борисович, вице-президент концерна по вопросам международной деятельности.

– Он у нас полиглот, – сказала Ланина, приближаясь к нам. – Сколько вы знаете языков? Кажется шесть.

– Вы преувеличиваете мои познания, – мягко улыбнулся Орехов, – всего четыре, но зато в совершенстве. Можно было бы выучить и шесть, но в последнее время слишком много дел. Вот Александра Александровна не даст соврать. – Внезапно он хлопнул себе по лбу. Только сейчас до меня дошло, что вы двойные тезки. Саша, вы так специально подбирали своего помощника? – спросил он у Ланиной.

– Это совпадение, оно меня тоже удивило. Вы поговорите, а я займусь делами.

Ланина вышла из гостиной, мы же присели в кресла напротив друг друга. Некоторое время мы молчали, Орехов молча смотрел на меня, словно пытаясь понять, что я за птица и что за полет мне здесь предстоит?

– Я одобряю, что она назначила вас на эту должность. После убийства ее отца, я несколько раз говорил ей, что нельзя так пренебрегать вопросами безопасности, мы живем в слишком страшном мире. По долгу службы мне приходиться много разъезжать по нашей планетке, и нигде до конца не чувствуешь себя полностью спокойным. А что уж тут говорить про нас… Что вы собираетесь делать, чтобы обезопасить Александру?

– Это зависит от обстоятельств. Насколько я понимаю, главная опасность для нее исходит изнутри. Ведь ее отца убил кто-то из своих.

– Может быть. Хотя учитывая, что дом не охранялся, сюда мог зайти и посторонний.

– У вас есть основания так утверждать?

– Никаких. Это предположение, или, как принято говорить в ваших кругах, версия.

– Но почему она пришла к вам в голову?

– Потому что у меня, как вы правильно заметили, есть голова, вот мысли туда и приходят. У ее отца хватало врагов и вне и внутри. Кто из них решил свести с ним счеты? Очень хотелось бы знать.

– А можно узнать, что вы делали в тот момент, когда убили Ланина?

Несколько секунд Орехов смотрел на меня, затем его тонкие губы раздвинула не менее тонкая улыбка.

– Понимаю, мы все под подозрением. Но должен вас огорчить, я под подозрением меньше всех, так как я единственный кто не был в тот момент в этом доме. Дело в том, что мой дом расположен буквально в несколько сотнях метров отсюда. И после окончания Совета и просто сбежал к себе.

– Что значит сбежал?

– Это был очень тяжелый Совет, Ланин высказал его членам все, что у него накопилось. Досталось на орехи практически всем.

– И вам.

– Мне меньше чем другим, хотя моей работой он тоже был недоволен.

– Вы считаете справедливо?

– Видите ли, все зависит от того, по каким критериям оценивать любую деятельность. У Александра Владимировича были очень высокие критерии. Его мало интересовала жизнь, не связанная с работой. И он требовал, чтобы и мы относились ко всему точно также. – Орехов развел руками. – А вот я, скажу вам честно, на такое не согласен. Не спорю, работа – очень важная вещь, но существует в жизни и многое другое. Да и кроме того, он не всегда учитывал специфические трудности наших взаимодействий с зарубежными партнерами. Я искренне восхищался им и даже когда он меня критиковал, не обижался. На богов не обижаются, хотя нам не всегда нравятся установленные ими законы и порядки. Больно они зачастую суровые, – засмеялся он. – Вы согласны со мной?

– Если насчет порядков, то, пожалуй, то они, в самом деле, далеко от идеальных. Значит, ничего конкретного о гибели Ланина вы сообщить не можете?

– Рад бы помочь следствию, но, увы.

– Ну, хорошо, а если попытаться ответить на традиционный вопрос: кому это выгодно? Что вы скажете?

– Я скажу, что его смерть была выгодна всем. И никому. Почему всем, думаю, понятно, он стоял во главе большого дела и заставлял всех играть по его правилам. А кому это хочется. А никому не выгодна его смерть по той простой причине, что такого уровня руководителя, нам не найти. И я не представляю, что будет с концерном.

– Но теперь им будет руководить его дочь.

– Да, вы правы. Я прекрасно отношусь к Александре, но заменить отца… Вы понимаете, кто может заменить солнце, оно во всей солнечной системе в единственном экземпляре. Я предвижу большие трудности.