Человеческое и для людей (СИ)

— Во-первых, вы, эри Герарди, переоцениваете имеющуюся у меня власть. Я не имею права по собственному желанию изменять законы Каденвера, особенно в сторону ухудшения качества жизни. Этого не одобрит ни его сильнейшество Ирлинц, ни его сильнейшество Ферион — их неодобрение же приведёт к отмене моих решений и моей отставке. И, естественно, ухудшению качества уже моей жизни. И всё это также относится ко всем моим коллегам.

«К ухудшению качества уже его…»

Неделимый помилуй, Отмороженный Хэйс что… только что пошутил?

Точнее, конечно, попытался: шутка вышла откровенно средненькой, если задумывалась вообще — честное слово, творящееся в его голове являлось загадкой из загадок, но тем не менее — надо же.

И Отмороженным человеческое, оказывается, не чуждо.

(Ирлинц… Второй — нынешний — Архонт Печали, напоминание о котором ничуть не успокаивало и не утешало.

Исторически некоторые Оплоты обрели свою конкретную специфику: в Оплоте Надежды занимались в основном целительством, в Оплоте Стыда — материаловедением, в Оплоте Вины — законами, в Оплоте Любопытства — фундаментальными теориями, в Оплоте Удивления — зоологией, в Оплоте Сострадания — историей и социологией…

Некоторые — но не все.

Оплот Печали занимался непонятно чем, а его хозяин со странным именем был известен тем, что не был особо известен. Хотя являлся одним из старейших Архонтов с поистине выдающимся количеством Приближённых за спиной.

Конечно, все держатели Тронов предпочитали жить в тумане и тени, однако полотно тайны, в которое закутался Ирлинц, было особенно тёмным и прочным.

И с чего бы ему, семисотлетнему сильнейшему, думать о жителях какого-то там маленького, застрявшего в небе островка?).

(Да кто в здравом уме надеется-то — на Архонтов?).

— Во-вторых, при всём уважении… Вы имеете… очень странные представления о нас в целом и обо мне в частности.

Прищурившись, Отмороженный Хэйс неожиданно немного подался вперёд и продолжил как обычно ровно, но с каким-то ощутимым напряжением:

— Нашей задачей, эри Герарди, является исполнение Воли Архонтов и поддержание порядка на Каденвере. Если — если — с вами или с кем-то, кого вы знаете, случится то, чего вы опасаетесь — приходите ко мне. Уверяю вас, виновный не увидит милосердия ни от меня, ни от его сильнейшества Ирлинца, ни от его сильнейшества Фериона — а пострадавшей будет оказана любая необходимая помощь. Специалистами высочайшей квалификации из Оплота Надежды. Вы меня понимаете?

Нет.

Нет, она не понимала.

Не понимала, как же всё так обернулось.

Не понимала, а где гарантии этих прекрасных слов.

Не понимала, что именно в данном случае подразумевается под «поддержанием порядка».

Не понимала, что ей в описанной схеме следует делать, если виновным будет являться сам Хэйс.

И не понимала, каким образом она к нему придёт, если в скором времени окажется либо в Ирелии, либо в Оплоте Вины.

Она… не понимала ни-че-го.

— Да, ваше преподобие.

Хэйс несколько секунд смотрел на неё с обжигающим, скручивающим, пронзительным вниманием, а затем покачал головой и откинулся на спинку стула.

— Эри Герарди, прошу вас, скажите мне честно… Вы изготавливали какие-либо яды?

Неделимый Всемилостивый, опять?!

Опять — это?

Да они же весь дом перевернули; всё, что было можно, отправили на проверку (теперь, кстати, ясно, какую, вот только всё равно не ясно, откуда вообще взялись-то подобные «подозрения»); и наверняка ведь ничего не нашли, потому что ну не было у неё никаких ядов, не было, не-бы-ло!

— Да не собиралась я никого убивать! Я даже не думала… Да с чего вы вообще так решили?!

Хэйс поднял правую руку: выставил её ладонью вперёд, и Иветта, подавшись назад, замолчала.

— Я не обвиняю вас в планировании убийства. Я… — он осёкся, отвёл взгляд в сторону, а затем снова посмотрел на неё и продолжил говорить медленно и тихо: — Я понял, что абортивные вы изготовили… на случай предполагаемой отчаянной ситуации, в которой они будут единственным выходом. Меня интересует, не изготовили ли вы яды — из тех же соображений. Для себя.

А.

Это, кстати, было очень хорошей идеей — жаль, она сама до неё не додумалась.

И возможно, Иветте следовало испытать ужас и отвращение от пути, который выбрали её мысли, однако ощущала она лишь монотонное, стылое, неестественное спокойствие.

Что ж. Наверное, настоящая лавина всех последних дней снесёт её позже.

— Нет, ваше преподобие. Никакие яды мы не замешивали.

— Это хорошо, — опустив руку, ровно проговорил Хэйс. — Они вам не понадобятся. Ни они, ни абортивные — я даю вам слово представителя Оплота.

И ответить ей было нечего: она понятия не имела, чего стоит «слово представителя Оплота».

На несколько секунд комната временного содержания снова пропиталась гнетущей тишиной, которая, признаться, уже невыразимо надоела — а затем Хэйс тяжело вздохнул, опустил голову, немного сгорбился и… внезапно стал очень похож на человека.

На немолодого, уставшего, обычного человека. Который, скорее всего, не спал — целую ночь. И которому нечего было делать в комнате временного содержания Дома Стражи Каденвера.