Человеческое и для людей (СИ)

— Они думали, что мы готовим яды и собираемся травить… видимо, их. Не смотрите на меня так, это же не я придумала.

Лета спрятала лицо в ладонях, Дориан начал громко и не совсем цензурно возмущаться, а Клавдий, сложив руки на груди, немного подумал и ответил:

— Знаешь… Вспоминая список ингредиентов и объёмы, я их обвинить не могу: подобное предположение вполне логично. Из того, что мы накупили, я сварил несколько десятков целебных зелий — а мог бы, теоретически, сварить десяток ядов. Любви же на Каденвере к Приближённым не питает никто.

«Ох, Клавдий, — грустно подумала Иветта. — И ты ведь даже не знаешь полного списка».

— Так что, — закончив выражать своё отношение к Печальным Клоунам и их мыслительным процессам, спросил Дориан, — претензии к нам как начались, так и закончились?

— По словам Хэйса — да.

— О-о-о-о! Лично Хранитель с тобой говорил о терзавших их всех подозреньях?

— Угу. Лично Хранитель. Я обязательно расскажу вам всё в подробностях, но не сегодня, хорошо?

Не было у неё сейчас сил переживать этот разговор ещё раз.

Ребята — спасибо им огромное — отнеслись к её нежеланию с уважением, и какое-то время они все просто как обычно потрепались одновременно ни о чём и обо всём, а затем гости разошлись по домам, сославшись на усталость.

Иветта их прекрасно понимала: она тоже чувствовала себя откровенно разбитой.

«Спасибо вам, — подумала она, закрыв за ними дверь и поставив защитные стены. — Спасибо, что не стали обвинять: я и сама всё знаю и обязательно перед вами извинюсь… Как будто бы этого будет достаточно».

Она осознавала, что не заснёт.

И потому весь остаток дня и вечер задалбывалась — приводила в порядок дом после «визита» Приближённых: расставляла по нужным местам безделушки, развешивала одежду, раскладывала посуду, рассортировывала книги — и до постели (снова целой: спасибо «Печальным Клоунам», сшившим то, что сами же порвали) в итоге добралась лишь в ночи.

Переоделась в пижаму. Выпила снотворное. И упала в черноту ещё не до единения с подушкой.

Ей снились вечные дожди Хар-Лиота, пронзающие серое небо шпили Вирдана и залитые светом Соланны купола Лимертаила; белоснежные вершины горных хребтов Серды, косяки золотисто-пурпурные рыб в чистой и светлой воде Дал-Селаина, полупрозрачные облака, вальяжно плывущие над сонным Калирхадом, и безветренный покой Пепельной Пустыни — пишущая мама, курящий на крыльце папа, тихо смеющийся Хранитель Краусс, очень человечный Этельберт Хэйс, устало говорящий: «Я вас искренне не понимаю, но очень хочу понять»…

…и почему-то — загадочно улыбающийся Приближённый Кет.

Глава 7. В Неделимого — верую

…не печальтесь, ибо Мы не нужны вам: Анкала всегда предназначалась — для ваших рук. И сколько бы раз ни скрывалась Соланна за Вековечным Монолитом, сколько бы ни замыкался круг сезонов и ни оттесняли друг друга века — даже стоя перед Вечностью, помните: Мы любим вас и будем любить, пока живём.

Из речи Создателей перед Исходом; перевод Инсаиллы, первого Архонта Страха

…не горюйте — Мы не нужны вам, ибо Анкала была сотворена — для ваших ладоней. И сколько бы раз ни сбегала Соланна за Вековечный Монолит, сколько бы ни завершали свой круг сезоны и ни сменяли друг друга — столетия; даже перед лицом Вечности помните: Мы любим вас и будем любить, пока дышим.

Из речи Создателей перед Исходом; перевод Гершса, второго Архонта Страха

…не печальтесь, ведь Мы не нужны вам: Анкала всегда была лежащей — в ваших руках. И сколько бы раз ни скрывалась Соланна за Вековечным Монолитом, сколько бы ни замыкали свой круг сезоны и ни стирали друг друга века — даже глядя в глаза Вечности, помните: Мы любим вас и будем любить, пока существуем.

Из речи Создателей перед Исходом; перевод Эндола, третьего Архонта Страха

Она проснулась в полдесятого утра — без будильника, естественным образом; раньше, чем ожидала (после почти бессонной ночи и всего-что-случилось-потом неудивительно бы было продрыхнуть часов эдак четырнадцать), и чувствуя себя хуже, чем надеялась: глаза не могли пробиться через порождаемый ими же белёсый туман, руки — отыскать и вернуть привычную аккуратность и точность, а голова — сбросить вес, чтобы не ощущаться целой гигантской планетой.