Человеческое и для людей (СИ)

— Да, ваше преподобие, спасибо. Было очень вкусно.

Если верить Клавдию. Которому Иветта его скормила вместе со своими куцыми знаниями о высоком искусстве джелатьере — как говорится, чем богаты, тем и потчуем.

— Я рад, — кивнул Хэйс. И, чуть помолчав, добавил: — Хотите чаю?

И если честно, хотелось чаю не особо, вот только крайне любопытно было, откуда же его собирались доставать.

— Не откажусь, ваше преподобие.

Разгадка оказалась до разочарования банальной: из воздуха — Хэйс выразил изменяющее намерение, и в его ладонь легла крупная тёмно-коричневая (не серая, ну надо же!) фляга, которая наверняка являлась согревающим проводником; у Иветты подобная тоже была, валялась в чемодане в ожидании следующего путешествия — интересно, Отмороженный что, к этой встрече на Лестнице в небо заранее готовился, или… предпочитал всегда иметь под рукой горячий чай, ведь он… может внезапно зачем-то пригодиться?

(Не угадаешь же — с Пришибленными Приближёнными.).

Чашки всё также, из воздуха, материализовались не чайные, а человеческие: большие, высокие, с широкой ручкой — такие приятно обхватывать, чтобы согреться, и Иветта одобрила бы их всем сердцем, если бы не одно но.

Обе они — одинаковые — были чрезвычайно яркими. Карминово-красными, в якобы «пятнах краски» множества цветов: голубой, изумрудной, оранжевой, лиловой, кукурузной, ультрамариновой… Нет, Иветте-то, с её выбранным и продолжающимся Протестом, пожалуй, даже шло, однако в руках Хэйса подобная пестрота смотрелась… крайне чужеродно.

Абсолютно, чуть ли не чудовищно дико. Словно ошибка в воплощении намерения — или издевательская насмешка.

(И каким же странным казалось то, что у него такие чашки вообще имелись. Но впрочем, мало ли… У каждого во всём, включая и выбор посуды — свои вкусы.).

— Спасибо, ваше преподобие, — сделав осторожный глоток, искренне сказала Иветта. Чай был отличным: не горячим, а тёплым, средней крепости; чёрным, с… вроде бы бергамотом и жасмином — очень мягким и приятным, и даже сахар, против обыкновения, просить не тянуло.

В отличие от объяснений.

Чайные посиделки на растущей из Вековечного Монолита «Лестнице в небо» — это, конечно… мило; это потрясающий (от ногтей на ногах до кончиков волос на голове — потрясающий) опыт, забыть который не хочется и не выйдет, но Хэйс ведь не был его сильнейшество Лихтом, сделавшим то, что он сделал, «скорее всего, просто так».

С Хэйсом всё было одновременно проще и сложнее: у него наверняка имелась некая цель.

Так в чём же, в чём она заключалась?!

Чай был упоительным. Лестница — внушительной и прохладной, но не до неудобства. Воздух — чистым, свежим и непрерывно весенним; небо — затянутым облаками и недосягаемым при всей близости, вершина горы — искусственно плоской…

— Я полагаю, что вам будет легче… смириться с ситуацией, сложившейся на Каденвере, если вы будете понимать её истоки. Мне хотелось бы пояснить вам причины Воли Архонтов, а также их последующих решений — но сделать это я могу только при условии наличия Купола Безмолвия. Если вы согласны на него и готовы меня выслушать, то… я полагаю — я надеюсь — что вам многое станет ясно. Однако вы не обязаны соглашаться. Мы можем просто допить чай, после чего я верну вас в Университет в целости и сохранности. Клянусь, вам ничто не угрожает, каким бы ни был ваш ответ.

К своей цели Хэйс перешёл совершенно внезапно.

Иветта, выслушав неожиданную тираду, чуть не вывернула чашку на себя и мозги — наизнанку.

«А… покорнейше прошу прощения, но с чего вдруг — такая честь?»

И Купол Безмолвия. Неделимый, Купол Безмолвия — доступное лишь Архонтам и их Приближённым воплощение условного изменяющего намерения, которое действует до самой смерти.

(Формальное определение которого очень схоже с формальным определением части проклятий, однако отсутствует «вредоносный умысел», а потому всё, разумеется, нормально, и полностью в рамках магического закона.).

То, что происходит в пределах Купола Безмолвия, физически невозможно вынести наружу: при попытке каким-либо образом передать случившееся и сказанное — проговорить, записать, выразить рисунками или пантомимой… — тело целиком сковывает паралич, не проходящий до, собственно, прекращения попыток.

Факт забавный: под воплощение попадают все, кто находится в очерченных пределах, без исключения — «клятвой молчания» связывается и выражающий намерение, и даже Архонты, в какой бы роли те ни выступали. Факт удручающий: как это работает, неясно вообще (да-да-да, сложная цепь, «созидание купола, изменяющего тело так, что при условии поползновения на разглашение, его состояние временно изменяется на парализованное…» — пустые слова на пыльных страницах, ничуть не раскрывающие, как именно). Факт утешающий: за два тысячелетия никаких побочных эффектов обнаружено не было.

Вроде бы. Насколько известно — их не имелось.