Читаем Человечество: вчера, сегодня, завтра полностью

— Завтра Ира возвращается из очередной парижской командировки. Она меня просила по-братски прозондировать твои намерения. Тогда на обеде был разговор и о том, чтобы меня сосватать с Юрой, а тебя с Ирой. Шутили, что-де общая свадьба дешево обойдется. У нас с Юрой дело идет к свадьбе, думаем о сроке. А у вас с Ирой полная неясность. Она не скрывает, что ты ей нравишься. Но поскольку даже намека на предложение руки и сердца не наблюдается, то у нее возникает сомнение, что у тебя кто-то есть. Вот она и просит по-свойски выяснить ситуацию, тем более что другой претендент на ее руку и сердце яростно добивается ее согласия. Что ты можешь сказать в оправдание своей пассивности?

— Вопрос сложный...

— Неужели, расставшись со мной, ты за такой короткий срок обзавелся новой пассией?

— Помнишь, ты недавно говорила, что встретила свою школьную подругу Наташу. Она жена моего знакомого — Виктора. Наташа училась с нами в одной группе, и многие ребята добивались ее внимания. Нравилась Наташа и мне. Но я с периферии, жил в общежитии, и мое искреннее предложение ей выглядело бы как стремление получить московскую прописку, крышу над головой. А у них с папой и мамой была трехкомнатная квартира. На пятом курсе Наташа и Виктор поженились. После учебы они хотели детей, но не получалось. После возвращения из Ирака они решили провериться. Наташа вернулась одна, так как Виктора временно задержали. Она привезла мне сувениры от него и просила заехать. В общем, у нас завязался роман. Виктор тоже завел там роман с девицей-практиканткой, которая вскоре объявила ему, что беременна.

Когда Виктор вернулся домой, он сообщил Наташе, что проверяться им не надо. «Я уже проверился», — сказал он, признался в измене и сообщил о беременности любовницы. Взбешенная Наталья объявила, что провериться ему придется: «Я без тебя тоже «проверилась». И уже пошел второй месяц беременности!»

На вопрос Виктора «от кого?» она ответила, что он его не знает и никогда не узнает. Взбешенный Виктор помчался проверяться и, получив справку, что у него не может быть детей, потребовал от Надежды (так зовут любовницу) признания. История банальная. Она разочаровалась в женихе и на ходу решила сменить «лошадку». Если Виктор на ней не женится, то она вынуждена будет выйти за Ефима, хотя и уверена, что жизнь у них не сложится. Виктор продолжает с ней встречаться, но развязка уже близка. Или он останется с Наташей, простив ей «проверку», или уйдет к Надежде. Недавно я позвонил Наташе. Она, не подозревая, что Виктор поделился со мной семейной тайной, пустила мне в глаза много пыли, рассказав, что они счастливы в ожидании рождения сына. Вот такие пироги, Оленька. Поэтому я и тяну резину с Ирой...

— Твоя история повторилась один к одному. Надо же такому случиться. Ну, теперь будем тянуть резину вдвоем. Время все расставит по местам. В этой связи вспомнился анекдот, — сказала Оля. — Девица где-то залетела и объявила, что ее соблазнил сосед, у которого жена и двое детей. Жена соседа смирилась и даже стала успокаивать мужа. Где двое, там и третий ребенок не помеха, воспитаем. Но муж все же сделал проверку, и ему выдали справку, что у него детей вообще не может быть...

Алферов: «Жорес увековечен на обелиске у Кремля, а его прах покоится в Пантеоне Франции»

Очередное заседание Делового клуба состоялось в Центральном доме ученых. Васильев любил этот дом и нередко проводил здесь заседания Делового клуба, особенно те, в которых ожидалось участие большого количества людей. Именно на это он рассчитывал и сегодня.

Располагается Дом ученых, можно сказать, в центре столицы. Если идти от станции метро «Кропоткинская» вверх по старинной улице Пречистенке, то очень скоро вашим глазам откроется красивейшая ограда, за ней покажется и сам комплекс Центрального дома ученых. Левая его сторона — городская усадьба XVIII века: главный дом с пристройками, ограда, львы на воротах. Двухэтажный дом построен на основе каменных палат начала XVIII века.

В 1867 году была сделана пристройка по переулку, а 1908-м более радикальную перестройку выполнил архитектор А. О. Гунст. Фасад получил модный псевдоклассический декор, а со стороны двора пристроена парадная столовая с остекленным эркером, световым фонарем в потолке и внутренней отделкой, отмеченной купеческой роскошью. Сейчас это ресторан Дома ученых. К этому же времени относятся ограда и металлический декор в стиле неоклассицизма: пилоны ворот украшены львиными головами, створки ворот и калитка — накладными литыми деталями. На крыше дома — узорчатые металлические дымники.

Усадьба с конца XVIII века до 1815 года принадлежала Ивану Петровичу Архарову (1744—1815); с 1796 года он был военным губернатором Москвы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

История / Образование и наука / Публицистика
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное