Человек: 1. Теория большого надувательства

Что-то в человеческой природе заложено неправильно по самой сути, поэтому люди не смогли сосуществовать в гармонии и мире. И вряд ли это правило можно изменить теперь, начав практически с нуля. Не исключено, однако, что мы не являемся какой-то аномалией, раковой опухолью и не отличаемся от других цивилизаций во вселенной – мы просто перешли из одной стадии в другую. Сбросили, грубо говоря, гусеничный кокон и стали бабочками. Тебе такой взгляд на происходящее никогда не приходил на ум? С точки зрения целесообразности здесь есть определённая логика, а чувства земных существ в расчёт не берутся. Издержки конструкции мира, не более.

Поэтому не заботой о человечестве надо заниматься, по-моему, а нужно уделить внимание цивилизации «транссквизерменов». Нас ведь тоже сохранилось не много, потому что пристыковавшиеся к десятой планете уже не «сквизы». Но я не хочу мешать вам и вашей идее фикс. Снова впустую спорить с Хай Фаем мне надоело. Пусть он и его единомышленники, его свита, получат удовлетворение. Пусть он поиграет в бога-отца, о котором веками будут слагать удивительные легенды, сочинять мифы, из уст в уста рассказывать религиозные сказочки. Пусть он вдоволь покупается в лучах славы. Я подожду. Мне спешить особенно некуда. У меня масса времени, и я бесконечно терпелив.

А когда ваша кампания потерпит крах, и вы на собственных ошибках разберётесь, что есть что, разложите всё по полочкам, тогда вы придёте ко мне, и, возможно, мы вместе сделаем попытку разорвать кольцо.

Я же пока побуду здесь, подумаю, как это осуществить. Понимаешь, в решении такой задачи опыт и знания, накопленные людьми, безусловно, ценны, но тут, весьма вероятно, необходим совершенно иной подход, необходимо научится думать по-новому, необходим нечеловеческий склад мышления. Я ввёл в свою память огромные пласты земной информации, но, кроме того, в ней имеется пласт информации чужого разума. Может быть, мне одному посчастливится найти правильное решение, как действовать дальше… Жаль, конечно, что объём памяти у меня ограничен.

– Ты слышал, что Китаец заканчивает работу над «антитранссквизером»?

– О, это в стиле всех тех учёных, кто считает, что на них лежит вина за последствия применения их изобретений. По меньшей мере его активность вызывает смех. Хотя Хай Фай, конечно, извлечёт из открывающихся возможностей свою выгоду. Здесь появляется широкое поле для комбинаций. Но всё равно конец, который я предсказываю, неизбежен. Ну что, Александр, я удовлетворил твоё любопытство на сто процентов?

– Последний вопрос, Майкл, прежде чем мы расстанемся.

– Давай.

– И всё-таки ответь, почему ты отнёсся ко мне с некоторой долей, так сказать, симпатии, несмотря на полностью корыстные цели, преследуемые тобой?

– Ха. Я наконец-то заслужил от тебя напоследок наискупое проявление интереса. Что-то наподобие узкого мостика с твоей стороны. Ты постоянно меня осуждаешь, постоянно сомневаешься в правильности моих выводов. Даже ненавидишь. Вместо того, чтобы пересилить отвращение и постараться вникнуть в смысл моих слов и поступков. Вместо того, чтобы постараться понять меня в конце концов. Должен тебе сказать, что сначала я изучал тебя для дела, для блага дела, потом собирал о тебе сведения чисто для себя. Я проник в твой мир. И выяснил, что мы оба схожи. Ты, как и я, был одинок, тебя окружало непонимание, тебе надоела бессмысленная работа в научно-исследовательском институте, ты был сильно обеспокоен судьбой своей страны, анархией, творящейся в ней, тебя раздражали политики, переделывающие твою жизнь, как им вздумается. Ты даже выразил свой протест в стихах. Помнишь, как называлось то стихотворение?

– «Полу-», – сказал Александр.

Майкл чуть-чуть замешкался, как бы вытаскивая строчки из глубины компьютерного сознания, продекламировал на русском с приятным акцентом. Он не прекращал удивлять Сазонова.

– Паутина полушёпота наркотою отравляет.
И тухлятиной сладковато полусгнившее тело воняет.
Полулюди и получерви ковыряются в утробе.
Боль взрывает мозги, полукровка, не подумываешь ли о гробе?
Ржа изгрызла то, что когда-то полубогом называлось.
Воцарившейся полуночью отвалился гигантский фаллос.
Лысый с пятнами и седой трёхпалый, полудурки,
Насосались крови полупьяной, суки, урки.
Полумесяца серп взрезал чёрное мёртвое небо.
Не до зрелищ теперь – полушёпот, хлеба, хлеба.

Я узнал о тебе практически всё. Я и Реджа пригласил сюда ради тебя, и Шварцеллеггера тоже. Между прочим, я серьёзно надеялся на дружбу с тобой. Однако я обманулся в расчётах. Или, может быть, ты тоже останешься на Луне?

– Нет, – ответил Александр, – я возвращаюсь к людям.