Человек: 1. Теория большого надувательства

Но самое странное заключалось в том, что Третий почему-то вдруг сменил свой рабочий, как он его называл, «скафандр» на восхитительно белоснежные – особенно здесь! – фрак, рубашку, брюки и накрахмаленный галстук-бабочку. Впечатление складывалось такое, будто некий джентльмен, прибывший издалека, сходит по трапу с самолёта где-нибудь в аэропорту Гатвик, например. Его белые туфли неприятно провалились в лунную пыль.

– Что за маскарад? – спросил Алекс. Рот он при этом не открывал. Они разговаривали, посылая друг другу радиосигналы.

– Я принял решение остаться на Луне. Причём, чтобы соблюсти правила игры до конца, буду постоянно находиться на её обратной стороне, – ответил Майкл Саймон.

«Тёмная сторона Луны… Он не перестаёт выкидывать свои штучки», – подумалось Сазонову.

– Поселюсь в кратере Симонов, – продолжал Майкл. – Пятнадцать миль в поперечнике… Разве не удивительно? Назван в честь русского астронома, а не меня, к сожалению, хотя сейчас это уже безразлично. Новые люди назовут новыми именами и кратеры, и моря, и океаны.

– Что-то я не очень понимаю ситуацию, – сказал Алекс, одновременно лихорадочно соображая, какова же истинная причина Саймоновского поступка, в чём состоит хитрость, его коварство.

– А чего тут понимать? – отозвался Саймон. – Всё предельно ясно, во всяком случае для меня.

– Мне казалось, ты сделал выбор в пользу человечества, в пользу возможности возродить его из пепла. Иначе как объяснить твоё личное участие в очистке космоса от мусора: снятии с орбиты Земли всех этих «космосов», «разведчиков», «открывателей», «молний», всех этих объектов, значащихся в таблицах британского Королевского военно-воздушного исследовательского центра под маркой «секретный ИСЗ», а потом в избавлении Луны от «обозревателей», «лун», «аполлонов», «луноходов» и прочей рухляди? Ты же помогал нам, Майкл.

– Я просто долго размышлял над тем, какое решение правильное. Понимаешь, ещё будучи человеком, состоящим из плоти и крови, я поставил перед собой задачу докопаться до сути, основы основ, выяснить, для чего придуман существующий порядок вещей, кто управляет миром, проще говоря, я хотел добраться до бога.

– Да, мне это известно, – сказал Алекс.

– Но тебе неизвестно, что за орбитой Плутона, далеко за краем Солнечной системы находится десятая планета. Она то увеличивается в размерах, то уменьшается, потому что она искусственная и состоит из гигантского количества состыкованных между собой «летающих тарелок». Пришельцы собираются там в единое целое, создавая тем самым общий мозг, решающий различные их задачи. Я привёл туда лучших из лучших с планеты Земля, и мы присоединились к другим «тарелкам».

Трудно выразить словами то состояние, когда твой разум подключается к чужому, это что-то жуткое – ты перестаёшь принадлежать себе. Потоки чужеродных мыслей вливаются в тебя, смешиваясь с твоим «я», уничтожая индивидуальность, присущую личности, ты становишься лишь микроскопической ячейкой памяти большого компьютера. Западня. Сладкая смерть. Наркотик. Я успел вовремя остановиться, отстыковаться от них, а то бы мой разум растворился в океане мыслей пришельцев.

Ты знаешь, я всё-таки не могу с полной уверенностью сказать, что я остался прежним Майклом Саймоном Третьим после моего пусть и кратковременного подключения к коллективному разуму. Я нахватался заразы. Порой какая-то смутная незавершённая информация возникает в моём мозгу. К примеру, иногда я ловлю себя на мысли то ли о Белой Ложе, то ли о Белом Ордене, некой тайной организации, вроде бы существовавшей на Земле и подбрасывающей человечеству свежие идеи через пророков, якобы основавших различные религии и учения. Но корни происхождения этого законспирированного союза – либо космические, либо чисто земные – мной не улавливаются. Есть и иные отрывки странных знаний, вспыхивающих вдруг в мозгу.

Поэтому я пришёл к выводу, что, скорее всего, земной разум – только деревцо, посаженное в подходящую почву. Растение может вырасти, а может и зачахнуть. Его плоды садовник съедает, питая свой мозг, а о засохшем он не жалеет – не беда, получится в следующий раз. Ну а сам садовник – такой же коллективный разум, о котором я тебе рассказал, имеющий, правда, приставку супер-, архи– или сверх– и, разумеется, совершенно немыслимые масштабы и место основного базирования где-нибудь в центре галактики, но никак не на нашей периферии. И, конечно, влияние этого бога богов на отдельно взятую человеческую единицу ничтожно мало, поскольку всегда имеются боги рангом пониже, которые этому самому человечишке внимание уделят. Взять хотя бы меня. Разве я не бог? Разве я не повлиял на твою судьбу, Александр? Разве я круто не изменил её? Разве я не руководил твоими действиями, пока не достиг своего?

– Да, я знаю.