Человек: 1. Теория большого надувательства

помещение, понять было трудно. Никакой мебели, никакой техники, никаких вещей. Пустое пространство, и в центре я в кресле-каталке. Возможно, здесь что-то и находилось, какой-нибудь офис или лаборатория, или что у них там должно было быть, но перед моим появлением помещение очистили. Из соображений секретности. А раз так, данное обстоятельство говорило в пользу того, что меня уничтожать они не собираются и, если не договорятся со мной, отпустят восвояси. Это обнадёживало, хотя стопроцентной уверенности в правильности моих рассуждений у меня не было. У меня вообще не было

никакой уверенности ни в чём. Единственно в чём у меня не было сомнений, так это в том, что они вот уже несколько часов пытаются выяснить, кто я такой. Их бесконечные вопросы мне просто надоели. Но молчание только ухудшило бы моё положение и дало лишний повод не доверять мне. Поэтому я терпеливо выслушивал вопросы и не менее терпеливо отвечал на них. Самое любопытное заключалось в том, что им было известно

практически всё обо мне и даже такое, что знали лишь немногие из Бродяг, лишь очень близкие друзья. И мои ответы должны были подтвердить эту информацию. Организация у них тут была мощнейшая. Этот допрашивавший меня человек, прикативший кресло-каталку, представлял собой силу, которая за ним стояла, и эта сила была огромна.

Поначалу мне показалось, что хозяин тут Агасфер. Я даже вспомнил его лицо, лицо Изи Рокфильда. Вместе с Рокфильдом когда-то, очень давно, мы были на одной стороне. Но затем я подумал, не может быть, чтобы Агасфер добрался и сюда; что ему – мало места на Земле? Что-то здесь другое, другая команда работает, ишь какой подземный город выстроили… Или всё-таки Изя?… Рокфильд был уже стариком, когда Саймон предложил ему стать бессмертным. И хотя у Изи мозги ещё ох как хорошо соображали, но болезни его доканывали. Помню, как он откровенничал со мной. Как рассказывал о своей одышке, о том, что последнее время он начал смотреть на себя как бы со стороны, словно он пребывал в чужом теле; что его никогда не подводящий организм стал отказывать – часто по утрам трудно было дышать, а руки и ноги немели. И поэтому предложение

Майкла пришлось как нельзя кстати. Для Рокфильда это был подарок судьбы. Израэль Рокфильд впервые в своей жизни не торговался, не мелочился, впервые он не пожалел денег и выложил всю требуемую сумму без сожаления…

Мои размышления были прерваны тихим жужжащим звуком. Прямо передо мной белая стена превращалась в огромный телеэкран. Пластиковые панели, прикрывающие его, разъезжались в противоположные стороны, обнажая матовую поверхность

плазменного монитора. Потом вспыхнул экран, и я увидел спину какого-то человека, одетого в оранжевый комбинезон. Между его лопаток чёрной краской был нарисован иероглиф, своей конфигурацией очень сильно смахивающий на свастику. Звука не было. Но человек, похоже, кому-то что-то говорил, энергично жестикулируя при этом. Потом он резко повернулся ко мне – и я остолбенел. Мои худшие опасения оправдались. С экрана на меня смотрел Агасфер. Заказанное Изей лицо молодого жизнерадостного Рокфильда тридцати трёх лет от роду улыбнулось его редкой улыбкой, выставив напоказ ровный ряд

ослепительно белых керамических зубов. Знакомым жестом Изя разгладил свои иссиня-чёрные усы, и тогда включился звук.

– Приветствую тебя, Александр Сазонов! Ты действительно тот самый Алекс или только ловко притворяешься? – Изя говорил на чистейшем русском языке. Странно, раньше он по-русски не знал ни слова. Мы с ним общались исключительно на английском.

Выучил? Специально для того, чтобы проверить, умею ли я на нём разговаривать? Придётся ответить ему на родном, хотя я уже тысячу лет им не пользовался.

– Да, я действительно Александр Сазонов. Но в отличие от тебя я никогда не выдавал

себя за другого, не был перевёртышем, оборотнем, никогда не обманывал друзей и не отправлял их на тот свет. В отличие от тебя я всегда был порядочным человеком, несмотря на то, что в моём теле сейчас все детали искусственные.

– …Несмотря на то, что некоторые искусственные детали даже отсутствуют, – эта мразь смеялась надо мной. Я дёрнул единственной уцелевшей рукой, пытаясь соскочить с

кресла-каталки и со всего размаху ударить по экрану, но левая рука была прикована к подлокотнику наручниками. Изя, видимо, увидел мою неудачную попытку освободиться, потому что он захохотал. Его наглая смеющаяся рожа не вызывала у меня ничего, кроме отвращения. И лютой ненависти. Я готов был вцепиться в неё ногтями и рвать, рвать, рвать до тех пор, пока не сядут мои батареи. Однако преимущество было на стороне

Рокфильда. В руках этого проклятого изменника находилась моя жизнь. Стоило ему только приказать, и… Но он забавлялся моим положением, словно кот с наполовину придушенной мышью. Вдоволь насмеявшись, Агасфер сказал: