Человек: 1. Теория большого надувательства

Мистика какая-то!» – невольно воскликнул он, задрав голову вверх. Прямо перед ним стояла прекрасная старинная башня с часами. И что удивительно, в отличие от апокалиптического хаоса, окружающего её, башня была абсолютно целёхонькая, как будто атомная война её вовсе не касалась, и ей не было никакого дела до происходящего вокруг. Но самое поразительное заключалось в том, что часы на башне шли и показывали время – без четверти три. Башню эту он хорошо знал. Её изображение было известно большинству людей, живших на земле. Это был знаменитый Биг Бен, Большой Бенджамин!

Если бы он не разучился удивляться, то он был бы ошеломлён. И здание парламента позади башни, и автомобильный мост рядом с нею, попавшие в зону взрыва, были разрушены и сожжены. Двухэтажный омнибус, находящийся буквально в десяти метрах от неё, был похож на пустую измятую консервную банку, к тому же побывавшую в костре. «Что за дьявол?! – подумал он. – Чудеса да и только! Я не верю своим глазам!»

Он перестал понимать ситуацию. Если его новое тело, все те неправдоподобные для постороннего события, которые с ним случились, включая армагеддон, мало-помалу приобретали статус чего-то конкретного, пусть и из ряда вон выходящего, но более-менее логичного, то стопятидесятилетний, ничуть не затронутый бомбой Биг Бен, торчащий, как член, посреди уничтоженного города, поставил его в тупик. Он был в замешательстве. Башня с часами не вписывалась ни в какие объяснимые рамки. Он, не отрываясь, рассматривал её, то приближая изображение, то удаляя, не находил ответа, почему она не развалилась при мощном взрыве, и спрашивал сам себя, а не чудится ли мне она?

Неожиданно снова начались неполадки со зрением. Картинка то совсем пропадала, то появлялась вновь, то теряла цветность, и временами он видел Большого Бена в чёрно-белом варианте. Он попробовал переключиться на дополнительную пару глаз. Обзор, естественно, ухудшился, однако качество картинки не улучшилось, наблюдались те же эффекты. «Всё-таки, видимо, есть повреждения в схемах», – подумал он.

Между тем небо ещё сильнее потемнело. И с высоты, кружась, стали падать хлопья чего-то чёрного и липкого. Интенсивность их падения достигла такого количества, что через минуту его с головы до ног облепило чёрной слизью. Он растёр пальцами комочек. Это был снег, чёрный снег. Снег летом! Придав ландшафту более траурный оттенок, снег внезапно прекратился, словно кто-то наверху резко закрыл кран.

«Способны ли «сквизы» сходить с ума? – задал он себе вопрос. – А почему бы и нет? Сходят же с ума электронные машины. Мощные электрические поля могут меня вывести из строя так же, как любое напичканное платами запоминающее устройство. Кроме того, Майкл Саймон Третий сказал, что «сквизы», увезённые на атолл Шэйк, не выдержали ядерного взрыва. И хотя я не подвергся прямому воздействию атомной бомбы, частичное воздействие на меня было оказано. Поэтому, не исключено, что то, что я вижу, – плод моей фантазии, вызванной какими-то глубинными нарушениями внутри моего тела.

А может быть, реальность закончилась операционным столом в лаборатории на борту ракетного крейсера «Осака»? И я в настоящий момент всё ещё лежу там с «транссквизером», присосавшимся к черепушке? А может быть, действительность прекратилась с моим падением вместе со стулом и чертёнком Дэмом в кабинете президента Драббаха? Я тогда ударился затылком об пол и потерял сознание, и произошедшее после этого – лишь результат сотрясения мозга? Или, может быть, я просто заснул на кровати рядом с обворожительной живой Натали после бурно проведённой с ней ночи, заполненной вином, сексом и наркотиками? Кто знает, что есть явь, а что сон? Может быть, вся история человечества – чей-то сон, прекрасный и кошмарный одновременно? Сон одного или миллиардов существ из другой галактики, другого измерения, другого, параллельного мира, удивительного, непонятного?

Как проверить, сумасшедший я или нет? Снится мне окружающее или не снится? Умножить два на два и узнать, сколько будет в итоге? И если получится четыре, то тогда всё о’кей, я – нормальный? Нет, по-видимому, золотое правило для «сквиза» аналогично золотому правилу для человека. Оно будет звучать следующим образом: если сумасшедший «сквиз» говорит, что он сумасшедший, значит он не сумасшедший.

А если я вижу сон? Будь я человеком из плоти и крови, я, скорее всего, ущипнул бы себя, а так – как определишь? Может быть, именно такие цветные, очень выпуклые, стереоскопические сновидения посещают «сквизов»? Хотя, став «сквизом», я не помню случая, чтобы я когда-нибудь спал!

И тут едва уловимая, почти эфемерная догадка вспыхнула в его мозгу. Но это была не вспышка в сознании, это была перво-наперво вспышка в глазах, так как невыносимо яркий свет на мгновение ослепил его. Он даже не успел поставить светофильтры.