– Уйди.
– Возможно, религия. Ты чудесно впишешься в какую-нибудь секту. Примешь муки за веру… В состоянии ты смотреть жизни прямо в глаза?
– Разве тебе никогда не приходилось убегать?
– Никогда. Бегство – для неврастеников.
– Неврастеник… Любимое, слово нашего образованного умника… Ты ведь образован, не правда ли? Образован. Уравновешен. Спокоен. Да ты удирал всю свою жизнь!
– Я?! Никогда. Всю свою жизнь я кого-то преследовал.
– Ты удирал. Уходил от реальной жизни, нападая на нее… отрицая ее… уничтожая ее… Вот, что ты делал.
– Что? – Фойл резко встрепенулся. – Ты хочешь сказать, будто я от чего-то спасался?
– Безусловно.
– От чего же?
– От реальности. Ты не в состоянии принять жизнь такой, какой она есть. Отказываешься это сделать. Пытаешься загнать ее в твои собственные рамки. Ты ненавидишь и уничтожаешь все, что не укладывается в твои безумные рамки.
Она подняла залитое слезами лицо.
– Я больше не могу это выдержать. Отпусти меня.
– Отпустить… Зачем?
– Хочу жить своей жизнью.
– А как же твоя семья?
– …Буду искать их сама.
– Почему? Что случилось?
– Слишком много… нет сил… ты и война… потому что ты так же страшен, как и война. Даже страшнее. Что случилось со мной сегодня, происходит постоянно, когда я с тобой. Я могу вынести либо одно, либо другое, но не вместе.
– Нет, – отрезал Фойл. – Ты мне нужна.
– Я готова выкупить себя.
– Каким образом?
– Ты потерял все нити, ведущие к «Ворге», не правда ли?
– И?
– Я нашла еще одну.
– Где?
– Не имеет значения. Ты согласен отпустить меня, если я тебе ее передам?
– Я могу вырвать силой.
– Можешь? После сегодняшней бомбежки? Попробуй.
Ее вызов застал его врасплох.
– Откуда мне знать, что ты не врешь?
– Я намекну тебе. Помнишь того человека в Австралии?
– Форреста?
– Да. Он пытался назвать имена своих товарищей.
Помнишь единственное имя, которое он сумел произнести?
– Кемп.
– Он умер, не успев закончить. Его имя – Кемпси.
– Это и есть твоя нить?
– Да. Кемпси. Имя и адрес. В обмен на твое обещание отпустить меня.
– По рукам, – сказал он. – Ты свободна. Выкладывай.
Робин подошла к дорожному платью, в котором была в
Шанхае, и достала из кармана обгоревший клочок бумаги.
– Я заметила это на столе Ореля, когда пыталась потушить пожар… пожар, который устроил Горящий Человек…
Это был обрывок письма.
– Боже мой! – вскричал Фойл. – Да ведь это действительно нить! На этот раз ничто нам не помешает. Я выжму из него все… все. – Он криво ухмыльнулся Робин. – Мы летим на Луну завтра вечером. Закажи билеты. Нет. Купи корабль. Теперь, после атаки, от них будут отделываться по дешевке.
– Мы? – потрясение проговорила Робин. – Не мы, а ты.
– Нет, мы. Мы летим на Луку. Вдвоем.
– Я ухожу.
– Ты никуда не уходишь. Ты остаешься со мной.
– Но ты поклялся…
– Уймись, девочка. Пора взяться за ум. Ради этого я бы поклялся чем угодно. Теперь ты мне нужна больше, чем когда-либо. Не для «Ворги». С «Воргой» я и сам справлюсь. Есть кое-что гораздо более важное.
Он посмотрел на нее и сочувственно улыбнулся.
– Мне очень жаль, девочка. Если бы ты дала мне это письмо два часа назад, я, пожалуй, сдержал бы свое слово.
А сейчас слишком поздно. Мне нужен Доверенный Секретарь. Я влюблен в Оливию Престейн.
Робин вскочила на ноги, словно сгусток живой ярости.
– Влюблен в нее? В Оливию Престейн?! В этот белый труп!
Ее негодование явилось для него ошеломляющим открытием.
– Вот теперь ты потерял меня. Навсегда. Теперь я тебя уничтожу!
Она исчезла.
Глава 5
Капитан Питер Йанг-Йовил принимал информацию в
Центральном Разведывательном Штабе в Лондоне со скоростью шесть донесений в минуту. Сообщения приходили по телефону, по телеграфу, по радио, с джант-курьерами.
Сложившаяся после бомбардировки ситуация быстро прояснялась.