Человек Без Лица

Джозеф прошел за ней к шкафчику на борт «Номада» и посмотрел пристально на Фойла. Ярость на его лице сменилась изумлением. Он коснулся Фойла и обратился к нему. Ответа не последовало.

– Ты не можешь его наказать, – сказала Мойра. – Он умирает.

– Нет, – тихо промолвил Джозеф. – Он не умирает. Он грезит. Я, жрец, знаю эти грезы. Придет время, и он очнется, и откроет нам, своему народу, все свои помыслы.

– И тогда ты покараешь его?

– Он уже покарал сам себя, – задумчиво произнес

Джозеф.

Джозеф устроился рядом со шкафчиком, готовый ожидать пробуждения. Мойра побежала по изогнутым коридорам и вернулась с серебряным тазиком теплой воды и серебряным подносом с едой. Она обмыла Фойла нежно и опустила перед ним поднос как приношение. Потом она устроилась рядом с Джозефом… рядом со всем миром…

Ждать пробуждения.

РАССКАЗЫ

УБИЙСТВЕННЫЙ ФАРЕНГЕЙТ

Он не знает, кто из нас теперь я, но мы знаем одно: нужно быть самим собой. Жить своей жизнью и умереть

своей смертью.

Рисовые поля Парагона-3 простираются на сотни миль.

Огромная шахматная доска: синяя и бурая мозаика под огненно-оранжевым небом. По вечерам, словно дым, наплывают облака, шуршит и шепчет рис.

В тот вечер, когда мы улетели с Парагона, длинной цепочкой растянулись по полям люди. Они были напряжены, молчаливы, вооружены; ряд угрюмых силуэтов под низким небом. У каждого на запястье мерцал видеоэкран.

Переговаривались они изредка, кратко, обращаясь сразу ко всем.

– Здесь ничего.

– Где «здесь»?

– Поля Дженсона.

– Вы слишком уклонились на запад.

– Кто-нибудь проверял участок Гримсона?

– Да. Ничего.

– Она не могла зайти так далеко.

– Ее могли отнести.

– Думаете, она жива?

Так, перебрасываясь фразами, мрачная линия медленно передвигалась к багрово-дымному садящемуся солнцу.

Шаг за шагом, час за часом – цепочка мерцающих в темноте бриллиантов.

– Тут чисто.

– Ничего здесь.

– Ничего.

– Участок Аллена?

– Проверяем.

– Может, мы ее пропустили?

– У Аллена нет.

– Черт побери! Мы должны найти ее!

– Вот она. Сектор семь.

Линия замерла. Бриллианты вмерзли в черную жару ночи.

Экраны показывали маленькую фигурку, лежащую в грязной луже. Рядом стоял столб с именем владельца участка: «Вандальер». Мерцающие огоньки превратились в звездное скопление – сотни мужчин собрались у крошечного тела девочки. На ее горле виднелись отпечатки. Невинное лицо было изуродовано, запекшаяся кровь твердой корочкой хрустела на одежде.

– Мертва по крайней мере часа три-четыре.

Один мужчина нагнулся и указал на пальцы ребенка.

Под ногтями были кусочки кожи и капельки яркой крови.

– Почему кровь не засохла?

– Странно.

– Кровь не сворачивается у андроида.

– У Вандальера есть андроид.

– Она не могла быть убита андроидом.

– У нее под ногтями кровь андроида.

– Но андроиды не могут убивать. Они так устроены.

– Значит, один андроид устроен неправильно.

Термометр в тот день показывал 92,9° славного Фаренгейта.

…И вот мы на борту «Королевы Парагона», направляющейся на Мегастер-5. Джеймс Вандальер и его андроид. Джеймс Вандальер считал деньги и плакал. Вместе с ним в каюте второго класса находился андроид, великолепное синтетическое создание с классическими чертами лица и большими голубыми глазами. На его лбу рдели буквы «СР» – это был один из дорогих саморазвивающихся андроидов, стоящий пятьдесят семь тысяч долларов по текущему курсу. Мы плакали, считали и спокойно наблюдали.

– Двенадцать, четырнадцать, шестнадцать сотен долларов, всхлипывал Вандальер. – И все! Шестнадцать сотен долларов! Мой дом стоил десять тысяч, земля – пять. А еще мебель, машины, самолет. . Шестнадцать сотен долларов!

Боже!

Я вскочил из-за стола и повернулся к андроиду. Я взял ремень и начал бить его. Он не шелохнулся.

– Я должен напомнить вам, что стою пятьдесят семь тысяч, – сказал андроид. – Я должен предупредить вас, что вы подвергаете опасности ценное имущество.

– Ты проклятая сумасшедшая машина! – закричал

Вандальер. – Что в тебя вселилось? Почему ты это сделал?

Он продолжал бить андроида.

– Я должен напомнить вам, – произнес андроид, – что каюты второго класса не имеют звукоизоляции.

Вандальер выронил ремень и так стоял, судорожно дыша, глядя на существо, которым владел.

– Почему ты убил ее? – спросил я.

– Не знаю, – ответил я.

– Началось все с пустяков. Мне следовало догадаться еще тогда. Андроиды не могут портить и разрушать. Они не могут наносить вред. Они...

– У меня нет чувств.

– Потом оскорбление действием. . тот инженер на Ригеле. С каждым разом все хуже. С каждым разом нам приходилось убираться все быстрее. Теперь убийство. Что с тобой случилось?

– Не знаю. У меня нет цепи самоконтроля.

– Мы скатываемся ниже и ниже. Взгляни на меня. В

каюте второго класса. . Я! Джеймс Палсолог Вандальер!

Мой отец был богатейшим. . А теперь – шестнадцать сотен долларов. И ты. Будь ты проклят!

Вандальер поднял ремень, затем выронил его и распластался на койке. Наконец он взял себя в руки.

– Инструкции.