Человек без планеты

— То было утром… по чести… личная аудиенция. Но сейчас мы идем на обед со всеми правителями и начальниками войска. Ты должен выглядеть более… хм…

Рауль цинично усмехнулся.

— Впечатляюще, Шарль? Как настоящий шакар?

— Ну… Да!

— Но я не принял и не намерен принимать приглашение Каани стать…

— Это совершенно не важно, — нетерпеливо отмахнулся Шарль. — Ты должен выглядеть достойно, или опозоришь свою царственную хозяйку. Вот…

Он подозвал слуг, и последовал короткий и быстрый обмен репликами, после чего все они разбежались. Через миг они вернулись с пестрым ворохом блестящих одеяний, в которые поспешно переодели Линтона. Шарль отмахнулся, проигнорировал или задавил на корню его робкие возражения, и Рауль в два счета оказался одетым — по его собственному мнению — для исторического шоу.

Тут был шлем из сверкающей бронзы с извилистой звездой Валадона из чистейшей воды рубинов, выложенной на налобнике; щегольский плащ из малинового бархата, подбитый снежно-белым мехом и отороченный золотистой бахромой; красные кожаные башмаки с золотыми пряжками, отполированными до нестерпимого блеска; малиновый жакет с панталонами, увешанные драгоценными камнями, украшениями и амулетами, и кожаный кушак, ощетинившийся, точно рассерженный дикобраз, пистолетом и кинжалом.

Теперь он чувствовал себя полным идиотом.

* * *

Зал торжеств оказался низким, освещенным высокими канделябрами из чистого золота, со стенами, увешанными бесценными и очень древними гобеленами приглушенных тонов, иллюстрирующими сцены охоты, войны и любви мифологических героев.

Каани, вновь одетая в очень простое белое платье, но буквально усыпанная голубыми алмазами, сверкавшими на ее руках, предплечьях и пальцах, блестевшими на шее, груди и бедрах и стоившими, должно быть, годового дохода половины Созвездия, сидела на низенькой широкой софе, покрытой парчовым бархатом, перед невысоким столом, уставленным яркими блюдами. Она жестом пригласила Линтона сесть рядом, и он взошел на помост с той стороны, где сидела она, сняв дурацкий шлем. Традиции рильке запрещали разговоры за столом, поэтому в зале царила тишина, не считая шума пиршества.

На уровень ниже них, широким полукругом на подушках восседало двенадцать-пятнадцать человек, все Планетарные принцы, вожди кланов или независимые военачальники. Рауль ухватился за представившуюся ему возможность разглядеть их. Точно так же, как они исподтишка разглядывали его.

Большинство из них было рильканцами — вождями кланов, судя по геральдическим тотемам, изображенным на их плащах или доспехах — воины с Пендалара и Дореи на Вуали. Несколько из них оказались пожилыми патриархами с седыми, как лунь, головами, но большинство были мужчинами среднего возраста с посеребренными сединой бородами или юношами. Все они были разодеты с такой непомерной роскошью, в сравнении с которой нелепое одеяние Линтона казалось почти повседневным.

Один принц кочевников, дореец, судя по его пурпурным перьям, привлек к себе взгляд Линтона: высокий бронзовый воин в тускло-черном бархате с украшениями из расписанной серебром кожи и полированного железа. Он носил короткую черную бороду. Выглядел он как хороший боец — настоящий вождь, обладающий острым умом, могуществом и сильной волей. Он понравился Раулю с первого взгляда.

Среди прочих были два Планетарных принца, один с Арконны — воин с жесткой остроконечной бородой, отливающей индиго, и свисающими с кончиков навощенных усов драгоценными камнями; второй — с одного из Пустынных Миров — так, по крайней мере, решил Рауль, глядя на свободные кремово-желтые мантии, надетые поверх бронзовой кольчуги.

Остальные казались военачальниками с Ваэлы, один — с Арконны, и, наконец, одинокий фафтольский царек с Шоума.

Рауль не обращал на еду никакого внимания; он механически ел все, что ставили перед ним безмолвные рабы, а после еды не смог бы ни описать ни единого блюда, ни даже назвать вина, за исключением того, что они были охлажденными и восхитительно пряными.

Когда с едой было покончено, слуги унесли уставленные блюдами столики и принесли огромные серебряные чаши со сладостями, фруктами, диковинными маленькими сухими пирожными из чего-то, похожего по виду на тертый кокосовый орех, а по вкусу — на марципаны, которых Линтон никогда раньше не видел. В зале появились музыканты, скромные бородатые мужчины в неброских темных рясах с капюшонами, которые, усевшись на корточки, заиграли странную мелодию. Один бил в тамбанг, другой извлекал зловещие аккорды из струн титтибука, третий дул в зутибар, а обнаженные девушки в масках танцевали, услаждая взоры собравшихся.

Пока гости ели сладости, пили вино и смотрели на танцовщиц, Линтон пристально рассматривал их, замечая жадность в тонких поджатых губах одного правителя; безумие в горящих глазах другого вождя; жестокость, затаившуюся в глубоких складках вокруг упрямых губ третьего…

— Что ты думаешь о моем совете? — нарушил его размышления озорной шепот Каани.

Линтон ответил вполголоса:

— Не знаю, что сказать. Они кажутся неплохими людьми…