Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

В цивилизованном обществе большинство образованных людей даже не подозревают о том, какие образцы дикарского невежества до сих пор процветают у их дверей. Об их распространенности стало известно лишь в прошлом веке, в основном благодаря исследованиям братьев Гримм в Германии. С тех пор систематические исследования, проводимые среди малообразованных слоев населения и особенно среди крестьянства Европы, выявили поразительную, а может быть, и тревожную истину, что масса, если не большинство, людей в каждой цивилизованной стране все еще живет в состоянии интеллектуальной дикости, что, по сути, гладкая поверхность культурного общества скрывает неприглядные подземелья суеверий. Только те, кто изучал этот вопрос, сознают, насколько глубоко под нашими ногами все набито гнездами, сотами и берлогами невидимых сил. Кажется, что мы стоим на вулкане, который в любой момент может начать куриться, а затем извергнет огонь и разнесет в пух и прах сады и дворцы древней культуры, созданные трудом многих поколений. Посмотрев на разрушенные греческие храмы Пестума и сравнив их с убожеством и дикостью итальянского крестьянства, Ренан сказал: «Я содрогнулся от тревоги за цивилизацию, видя, что она столь ограниченна, построена на столь слабом фундаменте, опирается на столь малое число людей даже в той стране, где она преобладает».

CXXXIV. Вера европейцев в колдовство

Мы обманемся, если подумаем, что вера в колдовство в массе людей уже умерла; напротив, существует множество доказательств того, что она лишь впала в спячку под охлаждающим влиянием рационализма и начнет активно оживать, если это влияние достаточно ослабеет. Истина, по-видимому, заключается в том, что крестьянин и по сей день остается в душе язычником и дикарем, а его цивилизация – лишь тонкий слой шпона, который под воздействием непростых условий жизни вскоре истончается и стирается, обнажая твердую сердцевину язычества и дикости. Опасность, которую создает бездна невежества и суеверий под штукатуркой цивилизованного общества, уменьшается не только из-за естественной косности и инертности буколического сознания, но и благодаря постепенному сокращению сельского населения по сравнению с городским в современных государствах; я полагаю, что ремесленники, которые сосредоточены в городах, гораздо меньше сохраняют примитивные формы мышления, чем их деревенские собратья. Во все века города были центрами и как бы маяками, от которых идеи излучались в окружающую тьму, разжигаемые трением одних умов о другие в густонаселенных местах обитания людей; и вполне естественно, что в этих цитаделях света разума все должны в той или иной степени участвовать в общем противодействии тьме. Несомненно, умственное брожение и беспорядок в больших городах имеют как темную, так и светлую сторону, но среди бед, которые можно от них ожидать, едва ли стоит выделять вероятность возрождения язычества.

CXXXV. Сицилия. Святые и вызов дождя