Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

Читатель может с улыбкой отнестись к метеорологии Дальнего Востока, но к точно таким же способам вызова дождя прибегали в христианской Европе еще при нашей жизни. К концу апреля 1893 года на Сицилии наблюдалось большое бедствие из-за отсутствия воды. Засуха продолжалась уже шесть месяцев. Каждый день солнце всходило и заходило на безоблачном голубом небе. Сады Конка-д-Оро, окаймляющие Палермо великолепным зеленым поясом, иссыхали. Продовольствие становилось все скуднее. Народ был в большой тревоге. Были испробованы все самые эффективные способы вызвать дождь. Крестные ходы проходили по улицам и полям. Мужчины, женщины и дети, позвякивая четками, целыми ночами молились перед святыми образами. В церквях день и ночь горели освященные свечи. На деревьях висели пальмовые ветви, освященные в Вербное воскресенье. В Солапаруте, по чрезвычайно древнему обычаю, пыль, выметенную из церквей в Вербное воскресенье, развеивали в полях. В обычные годы эти действия сохраняют урожай, но в тот год, если уважаемый читатель нам верит, они не оказали никакого влияния. В Никосии жители, босые и с непокрытыми головами, пронесли распятия по всем частям города и бичевали друг друга железными плетьми. Все было напрасно. Даже сам великий святой Франциск из Паолы, который ежегодно совершает чудо дождя и которого каждую весну проносят по сельскохозяйственным угодьям, не смог или не захотел помочь. Мессы, вечерни, представления, иллюминация, фейерверки – ничто не могло растрогать его. Наконец крестьяне начали терять терпение. Большинство святых были развенчаны. В Палермо люд бросил святого Иосифа в сад, чтобы он сам увидел, как обстоят дела, и поклялись оставить его там на солнце до тех пор, пока не пойдет дождь. Других святых, как непослушных детей, ставили лицом к стене. Третьих, сорвав с них прекрасные одеяния, ссылали далеко от их приходов, угрожали, грубо оскорбляли, бросали в пруды для скотины. В Кальтанисетте от Михаила Архангела оторвали его золотые крылья, а вместо них налепили картонные; с него сняли пурпурную мантию и надели на него клобук. В Ликате покровителю города, святому Ангелу, пришлось еще хуже: его оставили вообще без одежды, поносили, заковывали в кандалы, угрожали утопить или повесить. «Дождь или веревка!» – кричали ему разъяренные люди, потрясая кулаками пред его лицом.

CXXXVI. Скоротечность высших религий

Причудливые обряды, до сих пор практикуемые крестьянами в разных концах Европы при пахоте и севе, несомненно, восходят к чрезвычайно раннему периоду истории земледелия. Вероятно, они гораздо старше христианства, старше даже тех высокоразвитых форм греческой религии, с которыми нас знакомили древние писатели и художники, но которые на протяжении многих веков оставались в прошлом. Таким образом, получается, что в то время как прекрасный цветок религиозного сознания в мифе, ритуале и искусстве хрупок и жизнь его скоротечна, его более простые формы относительно устойчивы и постоянны, укоренены в тех принципах обыденного сознания, которые способны пережить все великолепные, но преходящие творения гения. Может быть, сложным теологическим идеям, торжественным обрядам, величественным храмам, которые теперь вызывают благоговение или удивление человечества, суждено уйти в прошлое, подобно угасшему пантеону Олимпа, а простые люди будут по-прежнему хранить простые верования своих безымянных и незапамятных предков, будут по-прежнему верить в ведьм и фей, в призраков и гоблинов, будут бормотать старые заклинания и совершать старые магические пассы, когда муэдзин перестанет призывать верующих к молитве с минаретов Святой Софии, а Нотр-Дам и собор Святого Петра опустеют.

CXXXVII. Народная религия