Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

В первобытных обществах часто встречаются люди, которым суеверие их собратьев приписывает возможность влиять на общий ход природных процессов. Таких людей, соответственно, почитают богами. Имеют ли подобные люди-боги власть над жизнью и судьбой своих почитателей, или же их функции исключительно духовные, иными словами, являются ли они обожествленными царями или просто царями, – это различие нас почти не касается. Их мнимая божественность – вот тот существенный факт, с которым нам приходится иметь дело. Они являются для своих почитателей залогом и гарантией непрерывной и упорядоченной закономерности тех физических явлений, от которых зависит существование человека. Естественно, что жизнь и здоровье подобного бога-человека вызывает тревогу у людей, чье благополучие и даже просто-напросто существование связано с его физическим благополучием. Разумеется, он вынужден подчиняться тем правилам, которые были придуманы первыми людьми для предотвращения опасностей, которым подвержена плоть, в том числе наиглавнейшей из них – смерти. Эти правила, по сути, не что иное, как максимы, которым, с точки зрения первобытного человека, должен следовать каждый благоразумный человек, если он хочет долго жить. Но если в случае с прочими людьми соблюдение этих правил оставлено на усмотрение их самих, то богочеловек обязан их соблюдать под страхом смерти. Дело в том, что его почитатели слишком сильно заинтересованы в его физическом существовании, чтобы позволить ему рисковать им. Поэтому все причудливые суеверия, старинные сентенции и приметы, которые старухи теперь пересказывают своим внукам зимними вечерами у каминов, – все это образовывало паутину в общественном сознании наших предков и оплетало ею богочеловека. А он, запутавшись в ней, как муха в паучьих тенетах, едва мог пошевелить конечностями, ибо путы обычая, «легкие, как воздух, но прочные, как железо», пересекающиеся и перекрещивающиеся в бесконечном лабиринте, сковывали его предписаниями, от которых его могла освободить только смерть или отречение от престола.

Вот почему для историков жизнь древних царей и жрецов полна поучительных моментов. Подобные жизнеописания – идеальный образец, по которому каждый человек стремился строить свою жизнь; безупречная модель, выстроенная по строгим лекалам, сообразным первобытной философии. Какими бы огрубленными и ложными ни казались нам подобные представления, было бы несправедливо отказывать им в логической последовательности. Исходя из представления о жизненной энергии как о душе, физически существующей в организме, но отдельной от него, для практического руководства жизнью выводится система правил, составляющие которых в целом хорошо согласуются между собой и образуют достаточно гармоничное целое. Недостаток (и фатальный) этой системы заключается не в ее аргументации, а в ее предпосылках; не в концепции природы жизни, а в неактуальности выводов, которые делаются из этой концепции. Впрочем, называть эти предпосылки нелепыми было бы не совсем правильно, поскольку нам, в отличие от наших предков, не составит труда обнаружить их ложность.

XCIV. Монаршие обязанности

Будучи обязательной традицией, во многих случаях наследование престола напоминает реальный обычай. Нам, черпающим свои представления о царской власти в наследственных монархиях цивилизованной Европы, мысль о том, что корона может достаться чужеземцу или человеку из народа, кажется фантастической и абсурдной. Однако лишь потому, что мы не понимаем, насколько сильно современный тип царствования отличается от древнего. В древние времена обязанности суверена были более очевидны, чем его привилегии. На определенном этапе развития вождь или царь являлся скорее министром или слугой, чем правителем своего народа. Сакральные функции, которые он должен выполнять, считаются необходимыми для благополучия и даже существования общества, поэтому отыскать того, кто будет их выполнять, было достаточно проблематично. Всевозможные обременения и ограничения, связанные с царствованием в древности, таковы, что не только в народных сказаниях, но и в реальной практике, чтобы отыскать человека на роль царя, иногда приходилось прибегать к принуждению, а в других случаях из-за отсутствия кандидатов должность оказывалась невостребованной или даже вовсе упразднялась. А в тех обществах, где смерть подстерегала незадачливого монарха в конце его короткого правления, длившегося несколько месяцев или дней, не приходится удивляться, что для поиска новой царственной особы приходилось открывать двери тюрем и выгребать оттуда отбросы общества.

И все же несомненной ошибкой было бы полагать, что при таких обстоятельствах не находились люди, готовые взвалить на себя бремя власти.

XCV. Обожествление правителей