Читаем Человек дождя полностью

      - Храмовые воины не пьют вино. Мы пьем только колодезную или родниковую воду.

      Тем не менее слуга наклонился над моим плечом и стал наливать янтарную жидкость в мой кубок.

      - Дик, когда начнется заварушка, постарайся пробиться к императору и не дай его убить. Сторонников императора на приеме практически нет, только герцога Чуб, так что можешь рубить всех, кто тебе попадется на пути, только людей в форме слуг не трогай. Особо остерегайся наемников и имперской стражи,- после этих слов слуга продолжил свой неспешный путь, предлагая налить вина то одному, то другому приглашенному.

      - Лесли, обратился я к своему наставнику,- у тебя меч легко выходит из ножен? Проверь.

       - Ожидается заварушка?

      - Да, на императора готовится нападение, будь начеку.

      - Откуда это стало вам известно, мастер Дик?

      - Граф Тор, - вон тот слуга, что разливает вино гостям.


      На наш разговор никто не обратил ни какого внимания, за столом все переговаривались. Краем глаза я заметил, как в зал стали потихоньку и стараясь не привлекать к себе внимания, входить имперские стражники. Они останавливались вдоль стен, охватывая столы с пирующими. На них тоже никто не обращал никакого внимания, или делал вид, что не замечает. Лицо императора скривилось, чувствовалось, что он чего то ожидает. За спинкой его трона столпилось несколько слуг, словно в ожидании распоряжений и готовности все немедленно выполнить. Внезапно разговоры стали стихать, а лица всех присутствующих повернулись в сторону входных дверей. Там стоял богато одетый господин с надменно-презрительным выражением лица и внимательно осматривал присутствующих.

      - Герцог Чуб, герцог Чуб,- пронеслось по залу.

      За спиной герцога толпились какие то люди, может его свита, а может личная охрана. Мое внимание сразу привлек господин, что стоял чуть сзади и с лева от герцога. Его бледное лицо говорило о том, что ночь он предпочитает дню. Что то в его внешности не давало мне покоя и я не удержался, задействовал свои чувства, что бы рассмотреть его по лучше. Я не ошибся. Под его личиной скрывался совсем другой человек и я этого человека когда то знал. Проклятая память, она не хотела приходить мне на помощь. Но ведь я видел, видел лицо этого человека, я знал его. Шепотом, что бы не нарушать тишину, я спросил у своего соседа: - А кто это рядом с герцогом?

      Хотя ответ я мог назвать и сам. - Лорд Меф.


      Осмотрев хозяйским взглядом притихший зал, герцог Чуб направился к императору.

       - Мы вас не звали, герцог.

      - А меня не нужно звать племянник.

      Он по моему умышлено не назвал его императором.

       - Я полагаю, Гюрген, что настала пора заменить тебя на троне. По правде говоря, это не в моих правилах, но уж слишком часто ты стал в последнее время своевольничать, перестал слушать меня, не подписываешь мои бумаги. Ты просто устал сидеть в кресле императора ( а почему не на троне?). Тебя заменит твой дальний родственник лорд Меф, а ты, добровольно, заметь добровольно передашь ему свою власть и отправишься в замок Иф, дожидаться решения своей участи.

      - А если я откажусь?

       - А ничего не изменится, ты по прежнему добровольно передашь власть лорду Меф и скоропостижно скончаешься от горячки, в течении трех дней. Слуги стоявшие за троном императора обнажили спрятанные или переданные им мечи и выступили вперед.


      - Не смешите меня Вольт, вас здесь всего с десяток, а у меня на готове две сотни наемников и сотня имперской стражи. Хотите красиво погибнуть,- дело ваше, но это ничего не изменит. В империи будет другой император Гюрген.

      - Господа, господа,- я встал из за стола и привлек к себе внимание, - к чему эти никчемные споры, о том, кто станет императором, есть более интересная тема для разговоров.

       Пока я все это говорил, я вышел из за стола и направился к лорду Меф. Он побледнел и не просто побледнел. Он узнал меня. Я сделал движение рукой и круг священного огня окружил его, вторым движением руки я вернул ему его истинный облик. Все замерли. В круге иссиня-черного огня стоял не лорд Меф, а совершенно другой человек.

       - Не правда ли отец Игнес?

       - Ты, опять ты! Я столько лет готовился к этому моменту, а ты все разрушил в один миг. В его голосе сквозила неприкрытая ненависть и страх. Я спокойно ждал, что же предпримет этот темный монах - колдун, один из тех, кто уцелел после неудачной попытки свергнуть короля Барбароссу. Вот это я отчетливо вспомнил. А дальше опять белый лист. Игнес торопливо творил какое то заклинание, из его рук срывались огненные шары, молнии, но они все поглощались моим огнем. Несколько раз он пытался вырваться из круга, но каждый раз безрезультатно, огонь не давал ему шансов.


      - Кто вы такой,- взвизгнул герцог Чуб.

      - Герцог, герцог, - проговорил я с укоризной,- своих врагов надо знать в лицо. Я, как вам уже наверное успели донести,- "человек дождя". Пророчество знаете? Вижу, что знаете, но не поверили донесению, а зря. Ведь вас наверное предупреждали, что я поехал в столицу. А кроме того, я не просто посвященный Великой Богини, я ещё посвященный и Поса и Геяра и всего пантеона богов этого мира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное