Читаем Человек— гармония— природа полностью

Возможность противоречивости взаимоотношений человека и природы вытекает из активной самодеятельности каждой из подсистем единой системы, из двойственности положения самого человека: с одной стороны, он лишь небольшая (но неотъемлемая) часть природы, с другой — относительно противопоставлен ей и выступает в качестве преобразующего агента. Человек всегда изменял природные объекты и отношения между ними, насколько это соответствовало его возможностям, и старался приспособиться к тому, что не мог изменить в данный исторический период. Противоречивое единство человека и природы присуще всем стадиям развития биосферы. Противоречие между человеком и природой со времени появления человека существовало также и на гносеологическом уровне. Если человек в целях познания подвергает риску разрушения среду его обитания и свое собственное тело, то здесь мы сталкиваемся с фундаментальным противоречием, которое нельзя элиминировать, — противоречием между сознанием и материей (гносеологическое противоречие здесь конечно же является одной из сторон онтологического). Определенные противоречия всегда развивались и на ценностном уровне, поскольку человек руководствуется в своей деятельности собственными специфическими целями и ценностями. Однако, хотя противоречия между человеком и природой существовали всегда и на различных уровнях, именно сейчас разговоры о них стали наиболее злободневны вследствие их обострения. Последнее обусловлено как ростом масштабов познания и преобразования природной среды, так и социальными и ценностными причинами. Все они тесно переплетены между собой. Определяющим остается развитие производительных сил, которое стало по масштабу таким, что их неправильное направление может привести к гибели того, к чему они прикладываются: предмета и субъекта труда. Поэтому определение направления развития производительных сил становится первоочередной задачей.

Главная проблема, на наш взгляд, заключается не в том, преобразовывать природную среду или нет, поскольку человек преобразовывает ее вследствие самого факта своего существования (в процессе дыхания, например), и даже не в том, преобразовывать ли ее в процессе производства, поскольку производство столь же неотъемлемо присуще человеку, как и сама жизнь его, а в том, во имя чего и как именно преобразовывать, исходя из каких предпосылок, каким способом, в каком направлении и т. п.

Поскольку развитие представляет собой единство качественных и количественных изменений, обе эти стороны должны рассматриваться в определенном единстве, что, однако, не устраняет задачу достаточно четкого различия их. Говоря об экологически негативных последствиях тех или иных изменений, следует отметить, что вторые преимущественно ведут к росту реальных трудностей, первые — к увеличению риска. Подобная диалектика качества и количества, ответственная за увеличение риска и ухудшение экологического положения, заставляет вспомнить рассуждения Энгельса о том, что прогресс в одном направлении всегда окупается регрессом в других. Б. Коммоиер выражает это же в его экологическом «законе» «Ничто не дается даром».

Признание противоречивого характера единства человека и природы не означает спокойной созерцательности по отношению к этому факту, признания его неизбежной застывшей данности и удовлетворенности этим (в плане «негативной диалектики»), что тождественно абсолютизации «борьбы» с природой. Поскольку важнейшим моментом обеспечения прогресса является не наличие противоречий само по себе, а их своевременное выявление и эффективное разрешение, постольку позитивно диалектическая точка зрения наталкивает на поиски средств преодоления данных противоречий. Одни формы противоречий преодолеваются, им на смену приходят другие, однако такое последовательное разрешение противоречий вовсе не сизифов труд, если оно вносит свой вклад в создание все более адекватной человеку и природе формы их взаимоотношений.

Особенностью диалектики взаимоотношений человека и природной среды являются различие их основополагающих стремлений. Чтобы обеспечить полноценное экологическое развитие, необходимо продвигаться по пути гармонизации общества и его отношения с природой. Именно в этом случае можно надеяться на своевременное разрешение противоречий между человеком и природой, что и является свидетельством прогресса общества и всей системы «человек — природная среда».

Есть в русском языке слово однокоренное с единством — единение. Оно выражает большую степень близости. Следующая стадия соединения — лад, созвучие, гармония. Сочувственная, сопонимающая, сопереживающая взаимность человека и природы и есть их гармония.

Здесь возникает вопрос об объективных основаниях возможности и необходимости гармонизации взаимоотношений человека и природы.

Сначала о возможности. Последняя определяется прежде всего наличием таких объективных оснований гармонизации взаимоотношений человека и природы, как гармония в природе, социальный прогресс, практика взаимоотношений человека и природы, их сущностное единство. Начнем с последнего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука