Человек идет в гору

* * *

Бакшанов и Сладковский были до того противоположны по характеру, что в отделе, когда они собирались вместе, устанавливалась напряженная тишина. Казалось, вот-вот произойдет взрыв в настороженном, сдержанном разговоре главного технолога и парторга технических отделов.

Теперь в кабинете Сладковского они были вдвоем. Бакшанов стоял посредине комнаты — высокий, темный, с твердым, угрюмым взглядом.

— Как секретарь партийной организации, я хотел бы знать, каково общее положение с технологией на заводе, — проговорил он, мигая покрасневшими не то от усталости, не то от льющегося с улицы яркого солнечного потока веками.

Сладковский встал, прикрыл окно шторой.

— Общее положение, Николай Петрович, достаточно неопределенное. Цеховые технологи нас не балуют ни новшествами, ни хотя бы сносной информацией о том, как прививаются у нас, так сказать, «чужие» технологические карты.

— Сколько времени может продолжаться эта «неопределенность»? Полгода, год, два? — спросил Бакшанов.

Брови его соединились над переносьем и густой темной тучей нависли над глазами. Сладковский пожал плечами.

— Странный вопрос… тем более… в устах главного конструктора. Кстати сказать, Николай Петрович, вы не примечали, мы с вами никак не можем найти, так сказать… обшей линии в работе?

— Примечал. Моя линия направлена к серийному выпуску комбайнов, а ваша линия — неопределенность, какое-то, бог знает, что означающее, многоточие! — Бакшанов помолчал, крепко сжал зубы. Потом продолжал спокойнее: — Вы, Виктор Васильевич, не привлекаете меня к сотрудничеству.

— Ого, вам уже одного конструкторского отдела недостаточно! — перебил его Сладковский.

— Мы должны держать между нашими отделами тесную связь, — продолжал Бакшанов, не обращая внимания на колкость Сладковского. — Будет кустарничать, Виктор Васильевич! Рубцов сконструировал подвесной транспортер. Он освободит от тяжелых работ около восьмисот человек. Давайте вместе поставим вопрос перед руководством завода о его внедрении.

— Видал рубцовский транспортер. Принципиально согласен. Но… — Сладковский улыбнулся, наклонив голову с ровно прочерченным пробором… — на то я и главный технолог, чтобы решать в первую очередь главные задачи. А такой задачей сейчас является эталонный комбайн. Он будет проходить государственные испытания, не забывайте этого, дорогой Николай Петрович.

— Надо глядеть вперед. Завтра мы перейдем к серийному выпуску.

— Не отвлекайте нас от главного! — впервые вспылил Сладковский и тут же, как бы извиняясь за грубость, примирительно произнес, улыбаясь и вздыхая одновременно: — горячие мы оба…

— Я бы не сказал, — произнес Бакшанов, — вы холодный.

«Вот хам! — мысленно ужаснулся Сладковский. — И еще сетует на отсутствие общей линии!» Он откинул штору и тяжело опустился на стул.

Солнце снова полилось на Бакшанова расплавленным золотом.

— Виктор Васильевич, — сказал Бакшанов. — Я решил созвать открытое партийное собрание отделов. Пригласим всех цеховых технологов, стахановцев, конструкторов. Повестка дня — доклад «Серийный выпуск самоходных комбайнов и задача коммунистов технических отделов».

— Рано, Николай Петрович. И потом, я не готов…

— Я готов к такому докладу.

— Что ж… Тогда и прочитайте его… — едва заметно поморщился Сладковский…

* * *

Лиза пришла на открытое партийное собрание технических отделов уже к концу доклада Бакшанова. Она присела к чертежному столу и вдруг встретилась глазами с главным технологом, сидевшим рядом. Сладковский мило улыбнулся ей, как улыбаются знакомым дамам благовоспитанные мужчины.

— Громовержец, — шепнул ей Сладковский. — Он тут так поносил твоего Доброго — в ушах звенело. А ведь они были друзьями.

Почему «были»? — хотела спросить Лиза, но стала слушать Бакшанова.

— Завод оснащается новой техникой, но если мы четко не организуем производство, не продумаем технологию каждой операции, не вдохнем в это дело живой искры, техника будет мертва.

В литейном цехе по сей день применяется формовка деталей на устаревших машинах, а новые стоят в кладовой. До сих пор не внедрено кокильное литье.

Или возьмите вы второй механический. Есть там по штату технолог… Но ведь это только по штату! — Что-то не слышно о работе технолога во втором механическом!

Лицо Лизы вспыхнуло, будто его сразу обдало жаром, но она попрежнему держала высоко голову в тугом венке кос.

Слова Бакшанова падали, как камни, и причиняли ей почти физическую боль.

— Ты знаешь, что он хочет этим сказать? — снова склонился к ней Сладковский. — Когда б во втором механическом технологом работал он, Бакшанов, все было бы как нельзя лучше.

Лиза против своей воли стала теперь жадно вслушиваться в тихо журчащий шопоток Сладковского. Он успокаивал и исподволь настраивал Лизу против Бакшанова.

«Как он все-таки груб, — думала Лиза о Бакшанове, — не считается с тем, что я еще молодой технолог и что мне трудно, очень трудно работать в условиях штурмовщины.

И ведь не только Добрывечер болен этим!»

Бакшанов, заканчивая доклад, призвал партийную организацию технических отделов добиться главного — сокращения цикла изготовления комбайна.