Человек идет в гору

Но Мишин долго сердиться не мог. После вечернего совещания с начальниками и парторгами цехов он попросил Чардынцева остаться.

— Алексей, — сказал он, глядя на чернильницу, — если кто-нибудь тебе скажет, что он пуще всего на свете любит критику и прямо-таки испытывает удовольствие, когда его щекочут этим острым предметом, — не верь. Критика есть критика. Брешет, стервец! Поостыв и поразмыслив, пришел к выводу: ты прав, Алексей. Спасибо!

За дверью послышался звонкий смех, и тотчас же в цех впорхнула стайка девушек. Это была бригада Наташи. Тоня взглянула на часы: до гудка оставалось еще сорок минут.

— Здравствуйте, девочки, — протянула к ним руки Тоня. — Что так рано?

— Здравствуйте!

— Не спится!

— Второй механический снится! — отозвались девушки.

Тоня взяла под руку Наташу. Ей нравилась эта красивая девчонка с темными смелыми глазами.

— Я серьезно, Наташенька: что всполошились так рано?

— У нас ежедневные занятия. Сегодня — чтение чертежей.

— А кто преподает?

— Когда сами, когда Добрывечер.

«А я этого не знала», — подумала Тоня, досадуя на то, что она, парторг, и впрямь плохо приглядывалась к людям, и одновременно радуясь хорошему начинанию.

— Молодцы! — похвалила она.

— Какое там молодцы! — обиженно повела плечом Наташа. — Прочитайте, что пишут о нас в «Резце». Они как раз поравнялись со стенной газетой, висевшей у конторки диспетчерской.

Наверху большими красными буквами было написано:

«Отгадайте загадку!»

Ниже шел текст:

На язык остра, в работе быстра,
Сама достигла заоблачных высот,
А хвост от земли не оторвет.

А внизу маленькими буквочками, похожими на мелкую стружку, отгадка: «Наташа и ее бригада».

— Это все Яшка! — раздраженно бросила Наташа.

— Зайцев?

— Ну конечно! Кому же еще? «Черепахи у тебя в бригаде, — говорит, — другие по три нормы дают, а твои девчата еле-еле за норму перевалили». А того не знает, сколько нам стоило труда нормы достигнуть. По утрам и по вечерам учимся, догоняем. На танцах уже не помню когда были. Девчонки просятся — не пускаю!

— Строга! — засмеялась Тоня. — На танцы тоже надо поспевать.

Она вспомнила недавний разговор с комсоргом.

— Бригада Наташи самая дружная, — сказал Зайцев с застенчивой восторженностью. — На собраниях — на одной скамейке, в столовой — за одним столом. Да что в столовой! Назначил один наш парень свиданье с Наташей. Так что вы думаете? Вся бригада пришла!

— Наташенька, — проговорила Тоня. — Завтра цеховое собрание. Ты должна выступить и от имени бригады взять обязательство давать по две нормы.

— Две нормы? — шопотом повторила Наташа. Лицо ее испуганно вытянулось. — Это… сейчас… невозможно.

— Возможно! — твердо сказала Тоня. — Трудно, очень трудно, но возможно. По-новому огляди свое хозяйство, своих девчат. Иными глазами, понимаешь? С точки зрения новых задач. И ты найдешь все, что нужно.

— Ой, Антонина Сергеевна, как вы меня ошарашили, — растерянно произнесла Наташа. — Может, другую бы бригаду выбрали, а? Глеба, например? Или Зайцева?

— Ты историю партии изучаешь? — спросила вдруг Тоня.

— Седьмую главу начали. До февральской революции дошли.

— Помнишь, в четвертой главе Сталин говорит примерно, так: пусть новое еще слабое, но если оно растет, если оно имеет будущее, оно неодолимо. Твоя бригада, Наташа, имеет будущее.

Тоня промолчала о другой стороне своего замысла: «Если бригада Наташи станет давать по две нормы, куда денут глаза от стыда опытные токари. Девчата раздразнят их мужскую, их профессиональную гордость…»

Тоня взглянула на стоявшую с поникшей головой Наташу и звонко рассмеялась:

— Я помню, в детстве, когда молоко готово было вот-вот прокиснуть, мать, пробуя его и опасливо морщась, говорила: «молоко задумалось». Так и ты, Наташа. Ну, чего ты испугалась? Это так на тебя непохоже!

— Я-то не испугалась, — ответила Наташа нерешительно. — Да вот девчонки мои не перетрусят ли…

— Тогда пойдем, я с ними поговорю…

Наташа вскинула голову.

— Нет, Антонина Сергеевна. Я уж потолкую с ними сама!

— Ну, ну. Пожалуй, правильно. А то я их еще вспугну, как воробьят, — добродушно поддразнивая, сказала Тоня.

— Воробьят! — обиделась Наташа. — Орлицы они у меня, вот кто! Квалификации только не хватает… Вот увидите, они еще так крыльями взмахнут…

— А я о чем говорю? — удовлетворенно засмеялась Тоня, обнимая Наташу. — За твоей бригадой — будущее. Диалектика!

Вечером Наташа собрала бригаду.

— Вот что, девчонки: посидели на одной норме — будет!

Девушки беспокойно загомонили:

— Что ты, Наташа!

— Давно ли бранила нас, что нормы не выполняем. Добились, наконец. И вот — на тебе!

— Опять плохо!

— Добились! — сказала Наташа с глухим раздражением. — Достигли высшего предела! А что другие комсомольцы по три нормы дают, — до этого вам дела нет?

— Много ли таких? Пять-шесть ребят на весь цех? — возразила Клава. Густая чолка прикрывала ее лоб, нависая над бровями.