Человек из Назарета

— Он должен быть переведен в место по-настоящемууединенное, — пояснил Зара. — Святой отец, я полагаю, имеет в виду его собственное поместье, расположенное в очень отдаленном безлюдном месте на севере Палестины. Там твоего учителя можно будет убедить, чтобы он оставил мысли о своей неминуемой близкой смерти и при содействии хранителей веры делал свою работу, а мы могли бы мягко и плавно придать Новому Закону официальный характер и заменить им Старый Закон. Израиль так долго этого ждал, так долго…

— Его надо переправить отсюда даже вопреки его воле, — добавил Каиафа. — Неприятно это звучит, неприятно, но можем ли мы думать сейчас о какой-то иной возможности, сын мой?

— Я не возражаю, но могу вас заверить, что многие из его учеников будут против, — предупредил Иуда.

— У нас есть своя собственная вооруженная охрана, — пояснил Зара. — Тебе, может быть, известно, что римские власти поначалу возражали против этого, но потом все же поняли обоснованность подобных мер. Храм должен быть защищен, а равно должны быть защищены и его служители, но мы не можем допустить, чтобы в эту священную охрану были включены мирские силы. Вооруженное сопровождение будет предназначено исключительно для обеспечения его безопасности, и я сам займусь этим делом. У него слишком много врагов.

— Возможно, злейший его враг — это он сам, — заметил Иуда.

Его собеседники сдержанно кивнули в знак согласия. Зара спросил:

— Где его можно найти?

— Мы остановились в Гефсимании. Дом огорожен высокими стенами, железные ворота. Предлагаю сделать это поздно ночью. Ворота я могу открыть.

— Прими нашу благодарность, — произнес Каиафа. — То есть благодарность всего Израиля от нашего имени.

— И я благодарен вам, — ответил Иуда. — Когда вы намерены прийти?

— Следовало бы… — и это действительно чрезвычайно важно — следовало бы сделать эту… э-э… спасительную работу после того, как все мы исполним священный обряд благодарения Господа за освобождение нашего народа из египетского рабства, — произнес Каиафа. — В ночь Юпитера, если пользоваться навязанным нам языческим календарем. И еще раз — будь благословен, сын мой.

Иисус и двенадцать его учеников устроили свою пасхальную трапезу в верхней комнате постоялого двора, находившегося в нескольких сотнях шагов от Гефсимании. Все необходимые приготовления к ужину заранее сделал Матфей, который, кроме того, был вынужден заплатить вперед. Пасхальный ужин состоял из зажаренного целиком ягненка, листьев цикория, неподнявшегося хлеба без закваски и кувшина вина — пищи, которую ели евреи, когда ангел смерти проходил по Египту: простая еда, приготовленная в спешке и приправленная горькими травами. Все ученики, кроме Иуды, ели с аппетитом, а Иисус к еде едва притронулся. Сидевший рядом Иоанн обратил на это внимание. Иисус ответил:

— Меня многое тревожит, Иоанн. Если выразиться точнее — нет спокойствия духа. — Затем, откашлявшись, он обратился ко всем присутствующим: — Слушайте меня все. На каждой ступени нашей миссии, всю жизнь каждым поступком своим я стремился исполнить пророчества Писания. Но пророчества должны иногда исполняться сами, независимо от моей воли. Теперь — и это более горько, чем горечь любой из трав этого пасхального ужина, — мы стоим перед исполнением пророчества, которое никоим образом не может быть отдалено. Ибо сказано: тот, «который ел хлеб мой, поднял на меня пяту» [117]. А потому говорю вам, что я должен быть предан, продан врагу. И сделает это один из вас.

Все сразу же перестали жевать и сидели, открыв рты, набитые хлебом. Кто-то, вздрогнув, расплескал вино. Кто-то поперхнулся, пораженный услышанным. Матфей так закашлялся, что Фома был вынужден похлопать его по спине.

— Я говорю вам: один и только один.

Ученики смущенно переглядывались. Петр сбивчиво заговорил:

— Я говорю за всех нас, учитель, когда говорю… ни один из нас не мог бы даже помыслить о том, чтобы, как ты сказал, предать тебя. Был однажды случай — уже много времени прошло, — когда был тот разговор. Это я начал его тогда, но все уже в прошлом, и с этим покончено. Ты хочешь сказать… что одного из нас должна обуять злоба… вопреки его собственной воле? Хочешь сказать, что дьявол вселится в кого-то из нас для того, чтобы пророчество Писания могло исполниться? Мне, если можно так сказать, уже начинает несколько надоедать все это дело с исполнением пророчеств, честное слово!

— Вы должны ожидать того, чему быть суждено, — ответил Иисус. — Ждать вам придется недолго.

Все начали бурно обсуждать сказанное. О еде уже никто не думал. Иоанн тихо сказал Иисусу:

— Я должен знать, кто это, я должен. Скажи мне, учитель, если любишь меня.

— Я не называю имени, — ответил Иисус. — Только ты будешь знать то, что я скажу сейчас, и я запрещаю тебе что-то предпринимать. Тот, кто опустит свой хлеб в блюдо с соусом одновременно со мной, тот и предаст меня.

Затем, перекрывая шум, он громко сказал: