Человек из ниоткуда

– Отпустите меня, пожалуйста, – Зубайдат пыталась привлечь к себе внимание, но от страха у нее пропал голос, и из горла вырывались лишь какие-то свистящие звуки. От отчаяния она заплакала, этого ей никто не мог запретить.

Она стояла над пропастью, позади была позолоченная клетка, где все было к ее услугам, впереди – свобода, но какой ценой Сильвандир получит ее? «Вам никогда не быть вместе», – сказала ей герцогиня Миньер. Она вправе была ожидать от воспитанницы покорности и благодарности. Покорность – лучшее средство примириться с действительностью, Сильвандир должна смириться с почетной участью невесты принца, когда-то ей суждено быть королевой. «Вы незнакомы с жизнью двора, светские нравы жестоки для тех, кто имел несчастье полюбить сердцем. Забудьте, Сильвандир, о том, что оно у вас есть». Нет, ни за что она не забудет любимого. Ради него она живет, во имя его ей суждено умереть. Сумасшедший тот, кто считает, что это не страшно. Жизнь ради смерти противна человеческой Природе, но смерть соединит их вновь, значит, она того стоит. Последний раз, взглянув на заходящее солнце, Сильвандир сделала шаг вперед.

Где-то капала вода. Раз, два, три, раз, два, три, а затем все сначала, такое впечатление, что кровь по капле покидало ее тело, забирая с собой жизненные силы. Она не была связана, но ноги и руки не слушались ее. Комната, где она находилась, была похожа на больничную палату. Белый потолок, стены, светлые ковры на полу, у Зубайдат создалось впечатление, что она лежит в огромном сугробе. Она не удивилась, если за окном также все было белым. Тяжелые ресницы легли на нижнее веко, и все посторонние звуки исчезли, напоминая о себе тошнотворным, усыпляющим запахом. Очень хотелось пить, но, сколько Зубайдат не облизывала губы, жажда не проходила. От кого-то она слышала, что если представить, что тебе не жарко, а холодно, жажда пройдет. Но случай помог Зубайдат, неожиданно дверь палаты открылась и на пороге возникла фигура человека в белом халате. Внимательный взгляд на вошедшего, удержал Зубайдат от вопроса, когда ее отпустят. Холодный пот прошиб ее, фигура в белом имела знакомые для Зубайдат с детства черты лица: выразительные агатовые глаза, прямой нос, часть которого тонула под плотным слоем марли, высокий лоб, непривычный для англичанки смуглый цвет лица. Переводя взгляд дальше, Зубайдат заметила длинные черные волосы, собранные в конский хвост, самую простую прическу, что она могла себе позволить, высокая грудь, узкая, четко обрисованная талия, а привычка, прикрывать глаза от яркого света тыльной стороной ладони, заставило замереть сердце Зубайдат от ужаса. Напротив стояло ее зеркальное отражение, и с интересом первооткрывателя разглядывало ее. Через секунду громкий, душераздирающий крик огласил больничные покои. Еще никогда Зубайдат не кричала так громко, даже тогда, когда узнала о смерти мамы. Приведение в белом исчезло, но Зубайдат так и не смогла успокоиться. Блуждающий взгляд скользнул по палате, пока не натолкнулся на стакан воды. Первым желанием ее было выпить воды. Только поднеся его рту, она передумала. Может быть, в воду что-нибудь подсыпали, сомнение придало ей силы, головокружение и сонливость оставили ее. Зубайдат медленно поднялась с кровати и подошла к окну. За стеклом была привычная городская обстановка. Где-то неподалеку, по улице торопливо шли люди, они были самые настоящие, и Зубайдат решила привлечь к себе их внимание. «Помогите, пожалуйста. Меня похитили». Она несколько раз прокричала эту фразу, но ничего не изменилось. Ее никто не замечал. Зубайдат постучала по стеклу, и снова никакого результата. Попытка открыть окно закончилась неудачей. Существовал еще один выход, через дверь. Воду Зубайдат, все-таки, выпила, всю, до дна, пусть ей будет плохо, но без воды плохо ей станет гораздо быстрее. Неожиданно для нее, дверь поддалась с первого раза. Весь запал пропал ежемоментно, там, где нет запрета, просыпается осторожность. Перед Зубайдат раскинулся бесконечно длинный коридор, белоснежный, как первый снег. Кажется, белый плен будет постоянно преследовать ее. Зубайдат направилась вперед, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, тревога ее проснулась с новой силой. Что ждет ее впереди, за поворотом? Белое, белое, белое…тупик. Зубайдат повернула обратно. Коридор в обратном направлении казался еще длиннее. Удивительно, но на всем протяжении коридора, ей не встретилось ни одной двери. Вот эта справа от нее, кажется та, откуда она вышла. Впереди простиралась все та же равнодушная бесконечность. Зубайдат толкнула дверь, и оказалась на оживленной улице. В нескольких сотнях ярдов Биг Бэн отбил семь ударов, но не старинный символ столицы Великобритании привлекал внимание пешеходов, а она сама, Зубайдат, в немыслимом белом балахоне, босая, с растрепанными волосами.

– Полиция, позовите полицию.

Вокруг Зубайдат стали собираться зеваки. Люди показывали на нее пальцами, и о чем-то шептались. Женщина, державшая мальчика за руку, подошла к Зубайдат и тихо спросила ее, – Вам чем-нибудь помочь, мисс?