Человек из племени Ад. Экзотическая сага

– Жаль, – ответил Сарнияр, – что вы не сочли нужным посвятить меня в свои благие намерения. Подсунули мне брачный контракт, смешав его со своими бумагами, и заговорили мне зубы, чтобы я подписался не глядя. Затем устроили в мечети засаду, подсадив ко мне эту худышку, пока я парил над землёй в священном экстазе.

– Сынок! – ласково прервал его Аль-Шукрейн.

– Это ещё не всё, отец, наберитесь терпения. Я должен высказать всё, что во мне накипело. Зачем вы прибегли к целому ряду уловок, чтобы заковать меня в брачные кандалы?

– Когда мы встретились, и ты поведал мне о своих видах на будущее, я испугался за судьбу Голконды и этой девушки, уже почти сироты.

– Её отец ещё жив и может найти ей другого мужа.

– Для этого нужно время, а его-то у бедняги почти не осталось. Кроме того, всё уже решено и подписано. Ты не можешь отказаться от этой девушки, сынок. Она приняла ислам, чтобы выйти за тебя, хотя была воспитана в индуистской вере.

– Как же я буду править страной, жители которой поклоняются не единому богу, как мы, а целому пантеону богов?

Аль-Шукрейн с досадой отмахнулся.

– Моголы не задавались подобным вопросом, когда покоряли Индию, а ты как-никак наполовину Могол. Пока твоя жена не умрёт, будешь править Голкондой дистанционно.

– Я даже не разглядел её лица, – сдаваясь, посетовал Сарнияр. – В молельне царил полумрак.

– Княжна Лейла не так хороша, как её приданое, но в ней нет ничего отталкивающего, – заверил его отец.

– Она такая тощая. Я боюсь переломать ей кости, когда оседлаю эту доходягу в постели.

– Ну, сынок, – озорно улыбнулся царь, – позволь ей стать наездницей или избери другой способ, чтобы не причинить ей ущерба.

Сарнияр замолчал, исчерпав весь запас красноречия.

– Я хочу познакомиться поближе с моей женой, – произнёс он после продолжительной паузы.

Аль-Шукрейн вздохнул с неимоверным облегчением.

– Конечно, сынок. Я распоряжусь, чтобы тебя проводили к ней.

Он кликнул слуг, и когда те явились на его зов, ободряюще подтолкнул сына к двери.

– Ступай, дитя моё, и будь на высоте, не урони нашу фамильную честь.

Cарнияр раскраснелся от его слов, но покорно двинулся вслед за слугами, освещавшими ему дорогу смолистыми факелами. Они долго блуждали по извилистым коридорам, пока не остановились у двери, украшенной свадебным венком. Прежде, чем открыть дверь, царевич прижался ухом к створке и услышал тоненький девичий голосок, звуки которого пробудили в нём нечто похожее на сострадание.

– Не такой я представляла свою свадьбу, Гюль. Венчание тайком, в потёмках, как будто мы совершали что-то недостойное. А мой жених, похоже, узнал о свадьбе в самый последний момент, когда всё уже закончилось.

– Может, здесь так заведено, – ответил низкий гортанный голос. – Не печальтесь из-за этого, госпожа, главное, что жених пришёлся вам по сердцу.

– Он такой большой и сильный. Я трепещу перед ним, Гюльфем.

– Неужели он не вызывает у вас ничего, кроме страха?

– О нет! Я трепещу не от страха.

– А от чего же тогда?

– От мысли, что его сильные мускулистые руки обовьют мой стан. Как ты думаешь, он скоро придёт?

– Думаю, скоро. Как только его отец прочистит ему мозги, он сразу же явится, уверяю вас.

Сарнияр с треском распахнул дверь. Обе женщины вскрикнули от испуга.

На смятой постели, полускрытой складками потёртых временем атласных драпировок, затканных поблёкшими золотыми узорами, сидела худенькая, почти бесплотная девушка, которую он видел в мечети. Она показалась ему такой невзрачной, что его взгляд не задержался на ней и машинально переместился на служанку, стоявшую за спиной госпожи.

То была женщина вполне в его вкусе, рослая, пухлая, с высокой грудью и пышными бёдрами, полноту которых особенно подчёркивал повязанный на талии шёлковый пояс с бахромой. Густые косы цвета воронова крыла обрамляли её румяное личико, привлекавшее своим неброским природным очарованием. Цветущий вид служанки воспламенил воображение царевича, и он мысленно поменял её местами с княжной. Какая ирония судьбы! Почему ему в жёны достался вялый сухофрукт, когда на той же ветке спелый, сочный, соблазнительный персик так и просится в рот?

– Приветствую тебя, жена! – произнёс Сарнияр, стараясь не косить глазом в сторону «персика». – Прошу, встань и поцелуй своего супруга.

Бледные щёки Лейлы покрылись болезненным румянцем. Она поднялась на носочки и с трудом дотянулась костлявыми руками до его широких плеч.

– Пожалуй, нам лучше сразу улечься в постель, – хмыкнул царевич. – Иначе тебе придётся целовать меня в подвешенном состоянии.

Зардевшись от смущения, Лейла шепнула горничной:

– Ступай к себе, Гюльфем.

Служанка поспешила к двери, оглядываясь на Сарнияра, привлекательная внешность которого произвела на неё неотразимое впечатление. Он тоже проводил её глазами, сожалея о её уходе.

Закрыв за собой дверь, Гюльфем прижалась к ней спиной и попыталась привести в порядок сумбурные мысли. Она готова была поклясться, что молодой новобрачный заинтересовался её персоной. Гюльфем гнала от себя эти крамольные мысли, но они всё равно назойливо лезли ей в голову.