Человек из пропавшей страны

Фонарь, под которым стояли ребята, оказался единственным на всем переулке. Отойдя всего на десяток шагов, можно раствориться в темноте и тебя никто не найдет. Говорят, что “темнота – друг молодежи”. В те годы освещение городских улиц было скорее случайностью, никаких камер видеонаблюдения, а чтобы вызвать милицию, нужно добраться до стационарного телефона в квартире или в телефонной будке, где-то за три квартала. Все, что происходило на ночных улицах, оставалось тайным, опьяняя чувством вседозволенности.

– Че, парень, гуляешь? – спросил у него один.

– Хочу и гуляю. У тебя проблемы? – ответил Сафаров.

– С какого района, паря? – уже более смело спросил его другой, с густыми усами и худым лицом. На вид постарше первого.

– Эй, хорош, отстань от него, – одернул его кто-то.

– Братан, я с этого района. А вот откуда ты, я не знаю. Как звать тебя? – спросил Сафаров.

– А за базар отвечаешь, что с этого района?

– Отвечаю.

– Оставь его, он боксер, – вступился за Сафарова высокий, в спортивной куртке, со светлыми вьющимися волосами и в кроссовках 47 размера.

– Ты откуда знаешь? У Фрола меня видел? – спросил Сафаров.

Толпа сразу как-то сникла и отступила на полшага. Даже, кажется, кто-то произнес: “Ого!” И забавно, что его признали боксером, хотя в боксе он всего-то один день. Чувствуя, как над головой словно поднимается нимб избранности и неприкосновенности, он засунул руку под куртку. Парни шарахнулись назад. Но Сафаров вытащил бутылку вина и протянул ночным гулякам:

– Мужики, хорош петушиться. Держите, угостите ваших девочек.

А дальше были извинения и братание, “ты классный чувак”, “спасибо”, “как звать”. Сафаров пошел себе дальше, счастливый от насыщенного дня и всеобщего уважения, свалившегося на него, неподготовленного, воспитанного в иной среде, как снег на голову. А еще приятно, что не надо тащить с собой бутылку вина до комнаты Гришки. Вино он не любил, считая его напитком для женщин.

На следующее утро Сафаров зашел в ларек. Рынок только начинал свою бесконечную суету. Валентина фасовала мешочки с макаронами.

– Ты куда пропал вчера? Мы с Ленкой из-за тебя таскали коробки на своих горбах, – продавщица шлепнула себя по бедрам.

– Я другую работу нашел. Сегодня все сделаю до обеда, а завтра меня не будет, – сообщил Сафаров.

– И куда ты уходишь? – Валентина оторвалась от мешка с макаронами.

– Есть одно хорошее местечко, здесь, на районе. Скажи сразу, что принести, что унести.

– Жалко, жалко, что уходишь, – промолвила она, – такого работника еще поискать. Ну да ладно, Бог в помощь.

Марат поспешил на склад. Он таскал мешки, коробки, думая о том, как быстро может измениться жизнь человека. Раз – и ты на другой работе.

Чуть позже пришла Ленка и встала за вторую кассу. Новость об уходе Сафарова она восприняла задумчиво. Работа у нее не клеилась. То муку рассыплет, то полиэтиленовый мешочек не может открыть. Порезала руку, когда делила сливочное масло. Машина с водкой приехала раньше обычного, Марат быстро разгрузил ящики. Близилось время обеда, и народ все прибавлялся. Перед ларьком стояли две очереди.

– Валя, я пообедаю быстренько, закроюсь на полчасика, – сказала Ленка напарнице.

– Ты что?! Смотри, народ прет как с голодного края!

– Подождут, – Ленка выставила на свое окошко табличку: “Перерыв” и громко крикнула:

– Не занимать!

Очередь зашумела и выстроилась в одну, отпуская недовольные реплики, а Ленка позвала Сафарова и усадила за стол.

– Давай, поешь на дорожку, – она поставила перед ним полную сковородку жареной картошки, как он любил, тарелку отварных сарделек высшего сорта, филе копченой горбуши и свежий хлеб.

– Это в честь чего праздник? – удивленно спросил он. – Прощальный обед?

– Просто так. Захотелось.

– Ты когда это успела приготовить?

– Я все успеваю, и работать, и дела делать, – Ленка как-то неловко подмигнула. – Ешь давай, а то остынет.

– А чай будет?

– Ох, совсем вылетело из головы, – она поставила на электрическую плиту потертый эмалированный чайник и села смотреть, как он уплетает. Последний раз он ел в ресторане прошлой ночью.

– А ты чего не ешь?

– Успею еще.

Когда он принялся за чай, она нарушила молчание:

– Ну, ты заглядывай к нам иногда. Дорогу знаешь.

Она улыбнулась ему. Марат только теперь заметил красную помаду на ее губах. Ленка никогда не красилась, по крайней мере на работе. Зачем женщины красят губы в таких ситуациях?

– А ты тут надолго, на рынке? – спросил он.

– Да как сказать. Пока тут, а потом посмотрим.

– Разве во всем городе больше нет нормальной работы?

– Может где-то и есть, но везде нужен блат. Берут только своих.

– У тебя совсем нет знакомых?

– Немного, и все они попали под сокращение. Наш завод закрыли, станки разбирают и продают с молотка. Говорят, в Румынию за доллары отправляют.

– А что, своей стране они не нужны?

– Нужны, наверно.

– Постой, у вас же сталепрокатный. Это же прокатные станы. Их что, в Румынию повезут? Ты себе представляешь масштаб?