Человек из пропавшей страны

– Неси все что есть, – крикнул Фрол. – На всех!

В кафешку зашли двое грязных мальчишек лет десяти – двенадцати. Взрослые глаза у обоих. Кажется, они родные братья. Лохматые светлые волосы. На одном стоптанные летние сандалии на босу ногу, хотя время глубоко осеннее. Прокуренные серые лица с грязными разводами вокруг ртов. Увидев Фрола и его людей, они оробели.

– Обычное дело, грабят машины, – ответил Фрол Марату на вопрос про ночную остановку. – Деньги отдашь – не тронут. Дальнобои всегда с собой “капусту” возят. По талонам, как раньше, нигде не заправляют.

– А если не отдашь? – поинтересовался Сафаров.

Фрол осклабился, сверкнув передним золотым зубом:

– Отдашь.

– И мы отдали?

– Нет, мы не отдали. Мы свои, – Фрол ткнул в несвежую котлету алюминиевую вилку. – Че, ребята, говорю, как промысел? Неплохо, отвечают. Мы, говорю, с Чирупинска, едем транзитом по делам. Они говорок то узнали, да и тачки заметные, ясно, кто на таких ездит. Ладно, говорят, езжайте, претензий нет. Шпана местная. Сейчас все в криминал идут. Жрать то охота. А в криминале романтика и “налик” всегда в достатке.

Один из мальчишек осмелился и сказал хриплым голосом Фролу:

– Дяденька, дай денег на хлеб, – мальчик протянул худую руку с обгрызенными ногтями.

Фрол сунул ему несколько долларов. Не удивившись “зелени”, мальчишки подошли к витрине кафе, что-то там посмотрели жадными голодными глазами и вышли на улицу. Один из них сильно хромал.

– Если бы дернулись, я бы одним магазином справился, – буркнул Француз, размешивая сахар в чае почерневшей общепитовской ложкой. В его глазах вновь сверкнул тот самый огонек.

Фрол ухмыльнулся и повернулся к Марату:

– Да, Студент, сразу запомни: если тормозят менты, не брыкайся, иди куда ведут. Иначе себе дороже. Там по ходу разберешься.

– Плевать я хотел на этих дерьмовых ментов, – Француз сплюнул на пол.

– Ты, Студент, на Француза не смотри, он их не боится. Он их в лесу закапывает. У тебя еще кишка тонка, – Фрол блеснул золотым зубом.

После завтрака бригада поехала дальше.

Днем проезжали Казань. На посту ГАИ остановили. Шестеро милиционеров в потертых бронежилетах проверяли документы. У каждого автомат.

– Куда едем? Зачем? – спросил один сотрудник правопорядка, разглядывая права Краба.

– В Новгород, отец у одного из нас умер, а мы друзья, – ответил тот.

– Запрещенное везешь?

– Нет, на фига нам проблемы?

– Машина такая откуда?

– Купил.

– Где работаешь?

– В охране.

Милиционер подозрительно на него посмотрел.

– Багажник открой.

Милиционеры осмотрели багажники машин, и не найдя ничего подозрительного, отпустили.

– По дороге ничего подозрительного не заметил? – спросил один из них Краба.

– Нет.

– В Москву не суйтесь, там сейчас полная жопа.

– Ладно, – послушно кивнул Краб и сел за руль.

Черный "БМВ" вместе с вишневой “девяткой” выехали с поста на трассу и продолжили путь.

Проехав Нижний Новгород, заночевали в лесочке, а на следующий день въехали в Москву. На посту ГАИ снова проверили документы, бегло осмотрели машины и пропустили.

– Что тут у вас? – спросил Фрол высокого гаишника.

– А вы что, не в курсе?

– Нет, мы с Урала.

– Конституционный кризис. Только вы самое интересное пропустили. Ельцин опять победил, как в 91-м. Демократия, – он многозначительно поднял вверх указательный палец.

– Вот ни хрена себе! Что творится в стране!

Оказалось, что пока Сафаров решал вопрос с призывной комиссией, в Москве разгорелась бойня. Президент противостоял парламенту. Сколько жертв никто толком не знал. На улицах Москвы им встречались колонны танков, БТРов, группы военных и милиции. Военные явно скучали, а у гражданских наблюдалось приподнятое настроение. Всегда, когда происходит какое-то всеобщее движение, люди испытывают эмоциональный подъем. Вообще, принципиально не важно какое движение: снесение памятника, футбольный матч или переворот, в котором людям сказали, что теперь их жизнь изменится к лучшему.

Француз остановил машину рядом с бронетранспортером, угостил солдат импортными сигаретами, и заговорил о событиях в Москве и службе. Узнав, что он афганец, солдаты позвали его к себе на броню. Громила Француз забрался на БТР, где сидели срочники, худые парнишки, пацаны, которые управляли современными боевыми машинами и имели право убивать. Стали спрашивать, как это “мочить душманов”. Поговорив о том о сем, Француз спрыгнул с БТРа и пошел куда-то вдоль колонны. Через полчаса он появился с мешком под мышкой. Открылся багажник и сзади в машину бухнулось что-то тяжелое. Довольный, с огоньком в глазах, Француз залез на водительское сиденье, отряхивая с кожаной куртки приставшие волокна мешковины.

– Патронов достал. Ящик. Для калаша. И пять гранат.

– Что, вот так вот просто попросил и тебе дали? – удивился Марат.

– Один хороший человек за “зелень” подогнал, – Француз вытер тряпкой испачканные машинным маслом руки. – Там еще много всякого дерьма было, но мне это ни к чему.

Он достал очередную сигарету, закурил, прищурился от дыма и сказал: