Человек из пропавшей страны

Стемнело. За руль снова сел Француз, злой от недосыпа и потрепанный. Проезжали Казань. На посту ГАИ их остановили. Водителей отправили в будку, где записали фамилии – из-за криминогенной обстановки. Двое в форме подошли к "БМВ" и стали переговариваться. Один из них – омоновец с автоматом, в бронежилете и каске. Когда из будки вернулся Краб, они велели открыть багажник. Когда крышка багажника поднялась вверх, луч фонаря выхватил шмотки и две зеленые канистры. Тот, который в бронежилете, протянул руку и толкнул одну. Ручки канистр были с дальней стороны и дотягиваться до них он не стал. Вес у канистр небольшой, ведь внутри бумага, а не топливо. Из машины вышел Фрол, достал импортные сигареты и предложил сотрудникам инспекции.

– Что в канистрах? – спросили его, принимая угощение.

– Так, возим на всякий, – ответил Фрол.

– Куда едете?

– На Урал.

В это время мимо проехала фура, обдавая всех вонючими выхлопами. Ее тормознули. Сотрудники заметно оживились. “Бумер” отпустили. Один поспешил к фуре, второй, с автоматом, зашагал к машине Француза, на ходу показав рукой, чтобы водитель скорее открыл багажник.

Сафаров, сидя в машине, занервничал. Ведь у них сзади лежал ящик патронов и гранаты в мешке, а за сиденьем на полу валялся автомат, небрежно прикрытый курткой. И пистолет за шумоизоляцией. У Глухаря тоже ствол. Если найдут, домой Сафаров попадет не скоро. “Ленка, прости! Вот такое время. Время адреналина и всяких мелочей с фатальными последствиями. Дурацкое время.”

Скрипнула петля багажника, и машина качнулась. Прошло несколько мгновений и сзади послышалось:

– Что в ящике?

– Варенье домой везу, теще, – ответил Француз, стоя рядом и наблюдая за движениями омоновца.

Машина качнулась еще раз.

– А что за бирка? Какой завод?

– Без понятия.

Сафаров подумал, что надо было действительно взять пару ящиков с вареньем для маскировки. Сотрудник милиции тем временем взял в руки штык-нож от автомата и стал ковырять дощечки, чтобы вскрыть. Лезвие проникло внутрь и ткнулось в жестяную коробку, в которую и были упакованы патроны. Француз тем временем подошел к задней дверце и небрежно положил руку на крышу машины, чтобы моментально выхватить свой автомат. Сафаров похолодел. Если в машине найдут даже все имеющееся оружие, последствия этого будут куда меньше убийства одного или нескольких сотрудников милиции. Да и в целом, по мнению Сафарова, Фролу нужно было "дать на лапу" их главному и вовсе избежать досмотра.

– Э, командир, баночки не попорти мне. Это же подарок, – сказал Француз, внешне оставаясь спокойным.

– Не наркоту везешь? – омоновец посмотрел ему в глаза и снова принялся за дело.

В этот момент его напарник остановил еще два грузовика. Сотрудник в бронежилете торопливо убрал штык—нож, махнул рукой и сказал: “ Езжай! Счастливого пути!” Сафаров с облегчением выдохнул. Глухарь запел блатную песню. Француз повел машину. Его слегка колотило.

По ночам в те годы без особой надобности никто не ездил. Грузовики держались колоннами. Следовали без остановок. Цепляли дополнительные баки, заливали солярку и гнали. Ездили по двое: один спит, другой едет. Главное нигде не останавливаться! Нужду по-маленькому справляли прямо в кабине, в канистру или бутыль. Если уж приспичило где-то встать, то у поста ГАИ под фонарями. Да и платили дальнобойщики в ту пору всем: гаишникам и бандитам на дорогах. Гаишники брали деньги и пропускали, а бандиты давали свои “визитки”, чтобы в той местности их больше никто не трогал. Проще было заплатить и ехать спокойно.

“Бумер” и “девятка” тем временем катили на восток. В свете звезд виднелись поля и перелески, иногда мимо проносились огни деревень и снова сгущалась темнота, освещенная лишь светом фар.

Неожиданно передняя машина резко затормозила. Чтобы не разбить ей зад, Француз вырулил на встречную полосу и ударил по тормозам. Рация скрипнула, из нее раздался голос Фрола: “Засада!” Прямо по курсу в двухстах метрах стояла фура поперек трассы без единого огонька. Мощные фары "БМВ" выхватили из кромешной тьмы серый тентованный борт полуприцепа. В этот момент сзади остановился тот самый белый "Фольксваген". Его двери открылись, и послышался крик:

– Э, вышли из машины! Руки за голову! Оружие на землю, быстро!

Француз оглянулся, но из-за света фар не увидел, сколько там человек. Заметил только фигуру с пистолетом в руке. Двести метров до засады, где неизвестно сколько человек, и всего одна машина сзади!

– Это не менты, – сказал Француз.

– Че бум делать? – спросил Глухарь.

– Ё—моё, – Сафаров пригнул голову.

Щелкнул затвор, Француз выпал из машины на асфальт и лежа дал очередь из автомата по "Фольксвагену". Прилетели ответные пули. Посыпалось стекло. У Сафарова от грохота стрельбы заложило уши. Из “бумера” в поддержку раздались хлопки пистолетных выстрелов. Француз встал на колено и продолжил фаршировать пулями из автомата белую машину вместе с прилегающей территорией.

– Валим! – громко крикнул Фрол и "БМВ" истошно завизжал шинами в крутом развороте. Со стороны засады зажглись фары еще двух машин.