Человек из пропавшей страны

– Хорош, – между ними встал Краб. – Студент, иди своей дорогой, сюда не приходи, народ тут нервный.

– Мне плевать. Глухарь, что ты имеешь против меня? Давай, решим это раз и навсегда! Мне никто, ни Фрол, ни Палладий претензий не предъявил, один ты, как самый умный. Строишь из себя блатного.

– А вот за эти слова я тебя могу и порешить, – усмехнулся Глухарев.

– Хорош братва! – скомандовал Краб. – Студент, я же сказал, уходи!

– Ладно, Глухарь, смысла во вражде не вижу. Хватит, – примирительно сказал Сафаров и постарался успокоиться.

– Умрешь рано, Студент, это я тебе говорю, – Глухарь покачал головой.

– Рано, так рано, – ответил Марат и позвал с собой паренька лет 16, который отирался неподалеку.

Через минуту они вдвоем занесли в спортзал полные сумки с алкоголем и всевозможной закуской.

– Парни, от души, – сказал Сафаров, оглядывая суровые лица, – вы все классные ребята. Спасибо за все. Глухарь, там твой любимый коньяк, зацени.

– О-о, Студент, это ты хорошо придумал! – отозвался незнакомый Сафарову крепкий паренек. В зале теперь было много незнакомых.

Поставили стол, разложили гостинцы, выпили за мир, дружбу и все такое. Затем Студент попрощался и вышел на улицу.

Он плохо себе представлял, что будет дальше, и будет ли вообще что-то дальше. Но после Москвы, перестрелки и смертей, он решил, что такая романтика не для него. Он не боялся драк и смерти, но не хотел потратить жизнь только на это. Раз уж она у него пока что есть, эта жизнь. Теперь у него другой бизнес, другие горизонты, которых в рэкете просто нет. И все же, хотя теперь он занимался совсем другими делами, не было ощущения, что жизнь поменялась кардинально. Всеобщий хаос и неустроенность оставались. Страна оставалась. Суровые лица людей оставались. Человек человеку – волк! Держите сумочки крепче, а деньги спрячьте подальше! Никому не верьте! Никому!

На улице совсем стемнело, зажглись фонари, люди торопливо шагали в свои теплые уютные дома. Сафаров поехал на вокзал. По поручению Романа Эрастовича нужно было забрать из камеры хранения черную папку и завезти по адресу. Марат поднялся по обледенелым ступеням и оказался в переполненном помещении вокзала, освещенном тусклым желтым светом.

К нему тут же подступили цыганки, наперебой предлагая погадать на судьбу, на любовь и прочую чушь. Он прошел сквозь них, отталкивая хватающие его за одежду руки. Высказав проклятия на своем языке, цыганки переключились на молодую девушку, окружив ее своим цветастым сонмом. Может она студентка, приехавшая от матери, с продуктами в сумке и деньгами в потайном кармане. Цыганки не шарят по карманам, они делают так, что девушка сама вытаскивает и отдаем им все свои деньги, а затем, когда придет в себя, будет рыдать, совершенно не понимая, как так получилось.

Сафаров мысленно посочувствовал студентке, но не стал заступаться. Настроения не было. Он спустился к камерам хранения, забрал увесистую папку с бумагами и направился в соседний зал, чтобы выйти с другой стороны здания, ближе к машине. В этом втором зале орудовали двое худеньких пареньков с длинными пинцетами. Они ловко вытаскивали кошельки из карманов. Работали открыто и нагло. Щипачи. Их заметили, но все боялись. Лишь прижимали к себе сумки и будили задремавших.

Сафаров проследовал мимо щипачей и вышел на улицу. Дойдя до стоянки, он вдруг услышал чей-то знакомый голос:

– Колхоз, прива!

Под уличным фонарем стояла девушка в короткой пушистой шубке с капюшоном, капронках и высоких сапогах на шпильках. Вспыхнул красным кончик сигареты и прочь по промозглому ветру устремилось облачко дыма. Рядом с ней – две большие дорожные сумки с бирками.

– Алиса? Ты что-ль? – спросил он, припоминая, как учил эту девушку доить корову на коттедже Палладия.

– Да, здрасьте, а кто же еще? Домой проводи меня. Я только с самолета, такси жду. Куда все подевались, черти, – она раздраженно посмотрела по сторонам.

– А в аэропорте не было такси?

– Ждать не хотела. Автобус подошел как раз, я на нем до сюда доехала.

– Ясно. Ну, я на тачке.

– Ну так подвези! – обрадовалась она, улыбнувшись в темноте ярко накрашенными губами. Зловеще-прекрасной улыбкой.

– Поехали, – Марат взял сумки и направился к машине.

Алиса щелчком выбросила сигарету на асфальт и, цокая каблучками, зашагала следом. Какие-то подростки из местных дворов тут же подобрали сигарету и принялись с наслаждением докуривать, передавая из рук в руки.

– Мальборо! – послышались в темноте их восторженные голоса.

Плюхнувшись на переднее сиденье, Алиса посмотрела на Сафарова:

– Ваз восьмой модели! А ты крутой для колхозника!

– Битая, взял по дешевке, – отмахнулся Сафаров.

– А я в Европу летала, как дура там в шубе ходила. У них тепло. Представляешь! Трава еще зеленая, листья. Вот умора! Я с подругой летала, накупила себе шмоток. Полные сумки барахла всякого. Обалдеть! И еще контейнер скоро привезут. Мы на двоих один контейнер заказали, она тоже много чего набрала. Понимаешь, там даже ткань другая, качество – с нашим не сравнить, – оживленно тараторила Алиса.