Человек из пропавшей страны

Она еще недолго расспрашивала Марата, и родители ушли к себе в комнату, оставив молодых в зале наедине.

– Ну а ты как? – спросил Марат у Нелли.

– Я хорошо. Поступила в институт, учусь на отлично. Поэтому мне на учебу можно позже, почти все зачеты автоматом. В конце января начнутся каникулы после семестра. Снова домой приеду.

– На кого учишься?

– На фармацевта.

– Нравится?

– Ну да, – неопределенно ответила она.

– Мм, ясно. Какую музыку слушаешь?

– Обычную. Эстраду.

– Пугачеву и Ротару? – иронично спросил он.

Разговор в целом не клеился. Марат смотрел на нее и не мог поверить, что это та самая Нелли, о которой он мечтал последний год школы. Такая недоступная в его недавних мечтах, теперь так просто сидела перед ним. Они только вдвоем. И… не такая яркая, как он думал раньше. Глаза ее словно подернуты дымкой патологического безразличия. Все, что она говорила, будто исходило не от нее. Словно она повторяла за кем-то стандартные ответы. Не было искры в глазах. Марат это заметил, хотя на самом деле она с интересом, как ей казалось, смотрела на него и поддерживала разговор. Наверное, ему теперь было с чем сравнить.

– Кого-нибудь из наших видел? – спросила она.

– Неа, никого, – Марат налил себе еще чаю.

– Ольга замуж вышла. Слышал?

– Нет, когда успела?

– Они еще в школе встречались.

– Ого, ничего себе.

– А ты, когда замуж?

– Не знаю, выучиться сначала надо.

– А Юрка?

– Ну, мы с ним не общаемся после школы.

– Чего так?

– Не знаю.

– Я думал у вас все серьезно, – сказал Сафаров, помня, какой счастливой она была на выпускном.

– Не знаю, как-то не вышло.

– А этот парнишка, который сегодня с тобой был, он кто?

– Сосед мой. Гуляем с ним, на лыжах ходим.

Они еще поговорили с часок о всякой ерунде, и Сафарова стало клонить в сон из-за недосыпа в течение последних двух суток. Кажется, от него все еще исходил специфический запах больницы.

– Ладно, пока, – сказала она, когда Марат обувался на выходе.

– Пока.

– Заходи еще как-нибудь, – Нелли оперлась спиной о стену, сложив руки на груди. Марат не распознал, было это приглашение или банальная вежливость.

Из комнаты вышли родители и также вежливо попрощались.

“Вот и сбылась моя мечта”, – подумал он, смеясь про себя, когда ехал в сторону родительского дома. Ангел в его юношеской фантазии оказался не таким уж ангельским. Внешность у нее ничего так, хотя Алиса намного эффектнее. Чего только стоят ее живые изумрудные глаза! А у Нельки они светло-зеленые, словно выцветшие на солнце. Да что там глаза. Марат ясно представил, насколько пресной будет жизнь рядом с такой женщиной. А может он ошибался? Может так и должно быть? Пресно, как у всех. А Светка? При мысли о ней, у Марата екнуло сердце, вспорхнуло ввысь и тут же шмякнулось об асфальт. "А что Светка, у нее уже есть парень. Она время зря не теряла, – подумал он и тут же вспомнил про свои отношения с Ленкой. – Впрочем, я тоже."

Раздираемый мыслями, юноша загнал машину во двор у родителей, достал пистолет и спрятал внутри. Да и к Нельке его не следовало брать. Тяжелый и неудобный. Ох уж эта дурная привычка везде с собой таскать оружие. А главное – он боялся, что его случайно найдет мама. Будет волноваться и переживать, а это ни к чему. Качаясь от усталости, он вошел в дом.

В это самое время мать Светланы сидела у постели дочери. Больная сжимала в руке заветную записку, боясь выронить. Будто бы эта записка служила последней ниточкой, за которую та держалась. И остатки сил уходили на то, чтобы не разжать руку, даже если она потеряет сознание. Не было сил даже повернуть голову. Да и не могла, потому что была подключена к аппарату, который помогал ей дышать.

А когда стало легче, они встретились глазами: мать и дочь. И мать все поняла.

– Здесь он, здесь, волнуется. Не пускают его, – соврала мать.

А через три дня ее перевели в обычную палату, и Светлана спросила:

– Он здесь? Ведь теперь он может прийти?

– Уехал. Дела у него срочные, приедет скоро, – снова соврала мать.

– Что-нибудь передал?

– Передал… чтобы выздоравливала скорее.

– Надо что-нибудь придумать, мам.

– Что придумать?

– Я хочу к нему поближе. Может перевестись в другой институт, в Чирупинск?

– Вот еще, учиться надо тебе, а не с места на место скакать. Окончить, а потом и езжай на все четыре стороны.

– Нет, не хочу я учиться. Я хочу быть рядом с ним, хотя бы в том же городе.

– Вот еще, глупости. Молодая ты еще, жизни не знаешь, глупая. Будет у тебя еще всякое.

– Не будет, мам, такого не будет, ты не понимаешь. Это же не так сложно. Я буду учиться, но я хочу быть там, где он.

Спустя две недели Светлану выписали домой. Говорят, родные стены лечат. Скоро она догадалась, что мать скрывает от нее нечто важное. Прячет глаза, обходит тему, волнуется. Скоро мать созналась, что соврала, а Сафаров уехал сразу же, как только узнал про Эдуарда.

– Ну слетело у меня с языка, – развела руками мать.

– Ма-а-м! Зачем?! – захрипела Светка надорванным голосом. – Зачем, мама? Зачем, ну зачем? Ну почему у меня все вот так? – ее голос становился все тише и тише. Солеными ручейками потекли слезы.