Человек из пропавшей страны

– Ты обнаружил идеологический провал, расхождение слов с делами, – он жестом показал воображаемый отрезок, – но человеческое общество построено на некоторого рода интерпретации. То есть все непостоянно и относительно. Да, коммунизм показал несостоятельность. Он не смог перепрыгнуть через меркантильность и пороки людей. А точнее он даже не задавался такой целью или попросту не учитывал их влияние. Он поверхностен, хотя та картина, которую коммунистическая идеология рисовала, выглядит очень даже привлекательно: “От каждого по способностям, каждому по потребностям”. По Карлу Марксу, – Философ усмехнулся. – Злое голодное население легко подкупить красивыми сказками. Поэтому, на мой субъективный взгляд, семьдесят лет при коммунизме можно назвать и попыткой все-таки построить светлое завтра, и в то же время умышленным обманом с целью удержания власти. И то и другое – правда. Все зависит от конкретных задач конкретных личностей. Лично я не склонен драматизировать ситуацию. Мне страна многое дала в свое время, я ей вполне доволен.

– Значит, по-твоему, Роман Эрастович, были и те, и другие? Одни горячо уверенные в правильном пути, а другие попросту воспользовались ситуацией в своих интересах?

– В целом – да. Вообще, управлять страной дело непростое. Со стороны вроде чего там: следи за порядком, издавай указы. А на деле страна – это люди. Разные. Глупые и поумнее, меркантильные, жадные, ленивые, обманщики, подлецы, да еще много разных факторов. Попробуй разберись. И много желающих власти. Психопатов, неуравновешенных, шизофреников, возомнивших себя избранными, фанатиков бредовых идей.

– Да уж, – усмехнулся Сафаров.

– Страна развалилась, что теперь говорить об этом? Она и была “союзом республик”. Национальный вопрос, культура управления. Все разное. Время пришло другое. Надо в будущее смотреть, а не жить прошлым. Обидно, конечно, ну а что поделать? Вообще, если подняться еще выше, так сказать над идеологией, то управление любой страной выглядит примерно одинаково. Есть три уровня: элита, ее обслуга и народ. Элита эксплуатирует идею, чтобы управлять народом, обслуга элиты разравнивает шероховатости, придает законный вид, дает информацию народу, наказывает народ и защищает элиты. А народ работает, производя товары, услуги, обеспечивая как себя, так и элиту с ее обслугой. При распаде Союза произошла смена элит. Старые не смогли приспособиться к новым идеям и поэтому не отвечали запросам ситуации. А попросту – потеряли над ситуацией контроль. – Роман Эрастович придвинул к себе большую тарелку с вяленой рыбой. – То, что я тебе рассказал – это сильно упрощенно. Да и сам я не все знаю. А узнаю ли – тоже не известно. На вот, попробуй эту рыбку. Чехонь называется.

– А в Америке? Там тоже так?

– Без разницы. Везде так. Либерализм, демократия – это такие же идеи, которые позволяют элитам управлять. В той же Америке узаконено лоббирование, в том числе на уровне этносов, что заставляет Америку вмешиваться в дела других государств. Это демократия или балаган? Или возьми спорное наличие королевской семьи в Великобритании. А их постоянный конфликт с Ирландией. Да много еще вопросов. Понимаешь, элита всегда и при любом раскладе свободна, а идеология и прочие условия определяют бытие остального населения. Это позволяет организовать некий порядок в обществе. А когда есть порядок, хорошо всем.

– Все равно, ведь есть разница, где жить и при какой идеологии?

– Конечно есть. Но не в этом дело. Поняв, как работает весь механизм, можно воспользоваться им. Пусть народ смотрит свой телевизор, а мы пойдем выше, – Роман Эрастович подмигнул и показал пальцем на потолок.

– У меня мысль шальная, – Марат прищурился, будто от дыма, – а можно ли придумать более совершенное устройство. Ну не знаю, ну неужели не существует абсолютной справедливости? Чисто теоретически хотя бы.

Роман Эрастович призадумался, потрепал свою мокрую лысеющую шевелюру и почесал пивной живот.

– Ты знаешь, а ведь и правда на ум ничего не приходит. Есть еще меритократия – власть достойных. Их отбирает определенная система. Но справедливы опасения, что в итоге получится банальная автократия или диктатура. Есть похожая на меритократию – технократия, где власть у специалистов и ученых. Но, понимаешь, скорее всего эти формы не поднимутся выше пороков общества, а значит в абсолютном смысле не станут справедливы. Это те же элиты.

– Пороки общества. А может в этом причина? Само общество такое. Ведь все воруют, обманывают, наживаются, как могут, несут с работы. Элиты выходят из этого же общества. Они такие же. Они привыкли так жить.

– Ничего не поделать, человек с рождения – эгоист, – заключил Роман Эрастович.

– Тупик какой-то, – усмехнулся Сафаров.

– Наливай еще.

– Думаю, надо искать в другом направлении, – юноша откупорил новые бутылки и налил по кружке.

Роман Эрастович ушел в парную и через десять минут вернулся за стол.

– Ух, ведро воды из меня вышло. Надо пополнить, – изрек Философ и залпом осушил кружку пива.

Сафаров в это время смотрел боевик по видеокассете.