Человек из пропавшей страны

– Роман Эрастович, у меня к тебе личный вопрос, – он поставил фильм на паузу. Картинка на телевизоре смешно задергалась.

– Давай, – Философ положил перед собой копченую щуку, разломил и половину отдал молодому собеседнику.

– Как понять, что девушка твоя? Имею в виду, что она именно та, с которой можно идти по жизни?

Философ рассмеялся от души, затем сказал:

– Извини, не бери на свой счет, я не над тобой смеюсь. Просто… что-то на ум пришло. Щука отменная, – он втянул носом воздух и закрыл глаза от удовольствия. – По поводу твоего вопроса: мне пятьдесят лет, и я был женат восемь раз.

– Мне уже кто-то сказал об этом, – ответил Сафаров.

– Сейчас вот живу с восьмой. Такие дела. Не знаю, но я такой человек, – разоткровенничался Роман Эрастович, – если что-то не по мне, беру чемодан и ухожу. Оставляю все жене и ухожу. – Он снова рассмеялся. – Шесть квартир оставил!

– Ничего себе! А почему шесть, их же восемь?

– Первой я ничего не оставил, а с восьмой и сейчас живу. Так вот, ухожу с чемоданом, а государство мне новую квартиру выдает. Первый раз я женился сразу после армии. Тут такая история. Демобилизовался я, еду в поезде, и тут мы в пути с одним офицером сдружились. Он мне говорит: “Поехали со мной, у меня племянница есть, как раз тебе женой будет”. Ну, я-то молодой, свободный, говорю: “А, поехали”. Познакомили нас, Ксенией звать, ну вроде ничего. Подружили немного и расписались. Я только матери сообщил, что по дороге из армии свернул с дороги и женился. Пожили мы года два. Чувствую – не то. Не любил я ее. Да и она меня не особо. Нас просто по глупости поженили и все. Уехал я от нее из Краснодара к себе в Младогорск. Поступил в институт, окончил и сошелся с однокурсницей. Рыженькая такая, шустрая. Все по дискотекам да подружкам бегала. Ну и я с ней. Сначала весело было, а потом поругались. Работал я тогда уже на комбинате, на доменной печи мастером. Молча собрал вещи и ушел. Она все поняла, да и не особо удерживала.

Сафаров с удовольствием слушал. Время летело незаметно. Роман Эрастович продолжал:

– Третья из деревни. Зоя. Не красавица, и не дурнушка. Таких называют “серая мышка”. Не знаю, чем зацепила. В нашем цеху работала крановщицей. В косыночке, приветливая. Как-то расположился к ней. Расписались, – Роман Эрастович прервался на длинный глоток, – хозяйственная была. Блины могла готовить как на выставке – до того тонкие, почти прозрачные. Но бубнить любила. Целый день могла так: бу-бу-бу. По поводу и без повода. А я не люблю, когда мозг клюют. Развелись. – Роман Эрастович снова встал и пошел в парилку. – Сейчас еще заход сделаю. Маловато мне.

Он ушел, а Сафаров задумался о Философе. Прирожденный оптимист. Меняет условия под себя. Не ругает СССР, что теперь модно, не плачет о том, куда катится страна. Завел знакомства, купил фабрику, имеет магазин компьютерной техники, купил Трубопрокатный, перестроил под себя сауну и теперь пропадает здесь вечерами. Да и к женщинам, похоже, не привязан.

– Ух, хорошо, – спустя несколько минут раскрасневшийся Роман Эрастович вернулся за стол. – Так, какая у нас там по счету? Ага… Четвертая оказалась любвеобильной. Охмурила меня сладкими речами. В постели умелая. Однако оказалось, что не мне одному такие речи в уши вливала. Мне потом намекнули, что баба то ненасытная, ей одного мужика мало. Поймал ее на этом деле. Ругаться не стал даже. Дальше сошелся с начальницей отдела контроля качества готовой продукции. Вот ее я долго добивался, думал – она моя судьба. Лариса, Лара моя. Разведена была на тот момент. С сыном от первого брака. Цветы, театр, кино. Игрушки сыну. Но жили мало и плохо. Года не прошло. Сравнила она меня как-то с бывшим, с отцом ребенка, я и думаю – все Роман, хватит мозги пудрить, пора. – Философ рассмеялся.