Человек из тени

— Девушке? — взорвалась она. — Они вам все кажутся девушками, Поль? Но будь эта столь уж невинна, как изображает, то зачем ей так выпячивать свое холмистое возвышение, если оно настоящее, и тем более, если оно накладное?

— Холмистое возвышение… — повторил я. — Мне следует запомнить это выражение. Когда я был еще юнцом, мы просто говорили «сиськи». «Холмистое возвышение» — это звучит очень изящно.

Оливия взглянула на меня. Спустя секунду она рассмеялась.

Брейтвейт уже выходил, с медсестрой и своей чистой совестью. У меня тоже некогда была совесть, но я умудрился где-то ее утратить. В нашем деле совесть может разве только привести к беде.

17

— Вон там мост, — сказала Оливия. — Мы едем на остров?

Впереди открывалось уходящее вдаль шоссе. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Там тоже все было пусто по части того, что меня интересовало.

— Какой смысл туда ездить набивать туфли песком, если никто нами не интересуется, — сказал я, выруливая так, чтобы можно было увидеть воду. — Конечно, Крох за нами, возможно, и следует, но что-то его намерения не просматриваются. Наверное теперь, когда вы снова в Пенсаколе, он предоставит вам больше свободы действий, полагая, что всегда сможет добраться до вас дома или у морской базы.

— Когда я ему понадоблюсь… — прошептала она. Ее слегка передернуло. — Когда ему велят меня убить. Я чувствую себя совершенно по-иному сейчас, зная, что существуют такие, как он.

— Да, — сказал я, — мы действуем на людей отрицательно. Мы — профессионалы. Иные женщины даже не желают с нами разговаривать.

— Я не имела в виду… — возразила было она.

— Я знаю, что вы имели в виду.

— Вы совсем не такой, как Крох.

— Бросьте, док, — сказал я. — Откуда вы знаете? Вы же никогда не разговаривали с Крохом, если не считать той весьма быстротечной встречи в вашем номере, когда он угрожал оружием и много болтал. Вы же, простите, не спали с ним. Черт подери! Он в обыденной жизни может оказаться отличным мужиком. Откуда вам знать?

— Это совсем не смешно, — настойчиво сказала она. — И вы просто валяете дурака, сравнивая себя с этой мордой, вы смехотворны.

— Это вы смешны, док. Вы пытаетесь совершить моральный выбор между человеком, который вам не нравится, и человеком, который вам нравится, если мне позволено так себе польстить. Но ведь оба мы заняты абсолютно одним делом.

После паузы она улыбнулась и ответила:

— Будь по-вашему. Я замужем за чудовищем без каких-либо смягчающих обстоятельств.

— Именно это и пытаюсь вам втолковать, — сказал я и посмотрел на огромный массив земли, поднимавшийся из воды по ту сторону моста. — Расскажите-ка поподробнее, как остров выглядит? Я его видел только из самолета.

Ей, как мне показалось, хотелось бы продолжить разговор на личной ноте, но она ответила:

— Это узкий остров, просто полоска песка, параллельная материку, на расстоянии мили от него или чуть больше. На западе, то есть справа, если сойти с моста, остров простирается всего на несколько миль. На том конце находится старый форт времен гражданской войны и несколько заброшенных бетонных площадок, где раньше размещалась артиллерия береговой обороны, относительно современная, но пушки убрали, кажется. Другой конец острова — это государственный парк. На востоке, слева от моста, — маленький поселок рядом с пляжем, а дальше, миль на тридцать, — ничего, кроме дороги и песчаных дюн. По другому мосту, вон там, можно вернуться на материк. Остров и дальше простирается на восток, я думаю, но там никогда бывать не доводилось.

— Вы нарисовали очень четкую и ясную картину, док.

— Мне так и положено, — сказала она. — Моя работа заключается в том, чтобы представлять все четко и ясно.

Чуть погодя она заметила:

— Если мы здесь со всем справились, вернемся домой.

— Разумеется.

Я медленно проехал назад по городу. Новый район, где она жила, выглядел глянцево-чистым, как съемочная площадка до начала работы киногруппы, пока не утратила свежести.

— Поль, — обратилась Оливия ко мне, когда я выходил из машины.

— Да?

— Мне противно быть расчетливо-практичной, — сказала она, — но развод — как мы его осуществим?

— Это заботы юридического отдела.

Пожалуй, я не ожидал, что она поднимет этот вопрос сейчас, хотя почему бы и нет?

— Они знают свое дело, — сказал я. — Они докажут, что у нас совершенно несовместимые характеры или еще что-нибудь в этом роде. Идет?

— Не сердитесь, — сказала она, — я просто хочу знать.

— Кто сердится?

— Вы говорите таким раздраженным тоном, — она помедлила. — Не знаю, будет ли приятно вам, но могу сказать, что лично я несовместимости не ощущаю, — она быстро взглянула на меня и отвернулась. — Честное слово… Это, может быть, звучит слишком смело с моей стороны, но так надоело притворяться сдержанной и скромной. Пожелай вы обойтись без посредничества юридического отдела, дама совсем не против продолжения.

Захлопнув дверцы машины, я хотел было ответить, но Оливия покачала головой: