Человек каменного века. Часть 1

Анг проводит пальцем по месту, под которым угадывается застежка. Через небольшое время материал набухает, лопается и из-под него выступает обычная магнитная застежка.

– Видишь, получилось. Если кто-то попытается их вскрыть без тебя, там будет только пыль. Ни в коем случае не открывай контейнеры до того, как окажешься в Метрополии. Понял? Ни в каком! И запомни: – Ты – это я.

– Понял.

Ладно, думаю, все у тебя получится. Ты ведь не совсем землянин – по отцу ты Странник.

– Я знаю, но не вполне понимаю, что это значит.

– Я тоже не вполне понимаю. Анг, у тебя остались какие-нибудь желания, связанные с этой планетой? У нас есть два-три дня, чтобы их осуществить. Может быть, потом ты сюда уже не вернешься.

– Я хочу увидеть свою мать, попрощаться с ней, подарить ей что-нибудь на память. Хочу пролететь над своей деревней, над горами, над речкой, по которой мы сплавлялись. Хочу их запомнить.

– Хорошо, это вполне можно сделать. Вот только… подарить ей можно только то, что не станет для нее проблемой.

– Я знаю, что ей подарить! Когда я был маленьким, у нас был глиняный горшок, красивый, с удобной крышкой. В нем можно было запекать мясо и улиток. Мама говорила, что это подарок моего отца. Я разбил его, случайно. Мама очень расстроилась.

– Хорошая мысль. Давай завтра вместе слетаем к ней. Не против? Я хочу с ней познакомиться.

* * *

Флаер, почти не видимый для окружающих, летит над рекой, потом поднимается в гору и опускается недалеко от того места в ущелье, где была взорвана тарелка. Из открывшейся над землей щели вылезают Север и Анг. Анг потягивается, широко раскинув руки. Север садится на камень и трет рукой затекшую шею. Оба одеты в соответствии с местной модой. Анг оглядывается и говорит: – Ничего не изменилось!

Потом хлопает рукой по невидимой кабине, оборачивается к Северу:

– Хорошая игрушка: и летит быстро, и почти не видима, и управлять удобно.

– А мне она совсем не нравится – от такого перелета постоянно что-то затекает, то ноги, то плечи, то вот, как сейчас, шея. – Ну как, ты готов? Если хочешь, иди один, я подожду в сторонке.

– Нет, пойдем вместе. Мне так спокойнее.

Анг достает из кабины глиняный горшок с высокой крышкой, укладывает в мешок, добавляет туда двух уток и засовывает за пояс свой старый топорик.

– Все – я готов.

– Пошли.

* * *

Наступают сумерки. Анг и Север сидят на каменном уступе у овечьей тропы. Невдалеке блестит река. В селении виднеются дымы от очагов. Овец уже разобрали по загонам, слышно их редкое блеяние. Над водой звучат голоса – матери созывают детей. Дети постарше несут домой корзинки с улитками и съедобными корнями. Анг смотрит на свое селение и говорит Северу: – Пойдем!

– Подожди еще немного, пусть все разбредутся по домам.

– Пока дойдем, разбредутся, совсем темно будет. Вдруг я не смогу найти дорогу?

– Ладно, пошли, только не беги бегом, без лишнего шума.

Анг спрыгивает с камня и легкими прыжками спускается по тропе. Север быстрым шагом следует за ним, но постепенно отстает.

* * *

Селение. Уже почти стемнело. Мужчина догоняет Анга уже у низкой плетеной двери, обтянутой старой козьей шкурой. Пахнет козами и дымом. Анг, поворачиваясь к Северу, шепчет: – Она стала такой маленькой!

Мужчина улыбается: – Это ты вырос! Стучать будешь?

– Нет, давай ты, мне почему-то неловко.

Мужчина слегка стучит пальцами по шкуре, раздается глухой звук. Мужчина выжидает и снова стучит, на этот раз немного громче. За дверью раздается какой-то шум, потом женский голос:

– Кто там? Мы уже спим!

– Мы торговцы, идем с моря. Пустите переночевать!

– У нас нет ничего на обмен и еды для вас нет!

– Еда есть у нас, меняем ее на ночлег для двоих.

– А какая у вас еда?

– Большая утка. И немного сыра.

За дверью послышались шаги, звук выдвигаемого засова, дверь приоткрылась. Мужчина достал из мешка за шею утку и протянул ее в темноту. Женщина подхватила утку и растворила дверь шире:

– Заходите. Здесь можно сидеть и лежать, тут чисто.

Мужчина и Анг зашли в дверь, женщина положила утку на выступ каменной стены и вернула засов на место. Потом подняла циновку закрывающую вход в дом, зашла в него и вернулась с угольками в глиняном черепке. Она развела огонь на каменном полу внутреннего дворика и, пока он разгорался, стала, прислонившись к стене, быстро ощипывать утку, собирая пух в старый кожаный мешок и стараясь незаметно рассмотреть своих гостей.

– Так вы с самого моря идете?

– Да, от самого моря.

Женщина бросила взгляд на мужчину, потом на Анга, потом на его топорик, прислоненный стене, потом снова на Анга, ее взгляд стал тревожным.

Анг не выдержал, подошел к ней и стал на колени:

– Мама, это я, Анг!

Женщина выпустила из рук недоощипанную утку, обняла его за плечи и уткнулась в него лицом: – Сынок, ты вернулся!

* * *

То же место, немного позже. На выступе стены горит огонек в маленькой масляной лампадке. На углях стоит новый горшок, в котором тушится утка. Север, мать Анга и Анг разговаривают: