Человек, который разгадал рынок. Как математик Джим Саймонс заработал на фондовом рынке 23 млрд долларов

Команда обнаружила прогностические эффекты, связанные с волатильностью, а также ряд комбинированных эффектов, таких как склонность пар родственных активов – золото и серебро, печное топливо и сырую нефть – двигаться в одинаковом направлении в определенные моменты времени в торговый день по сравнению с другими. Изначально не было очевидно, по какой причине срабатывали некоторые из новых торговых сигналов, но если они имели p-значение, или значение вероятности ниже 0,01 – то есть выглядели статистически значимыми, с низкой вероятностью оказаться статистическим миражом, – то их добавляли в систему[96].

Вскоре Саймонс понял, что недостаточно просто иметь в запасе множество удачных инвестиционных идей.

«Как нам решиться на этот рискованный шаг?» – спросил он Лауфера и остальных членов команды.

Саймонс озадачил их необходимостью решить еще одну серьезную проблему: учитывая широкий выбор потенциальных сделок, которые они могли совершать, и ограниченное количество активов под управлением Medallion, какой объем они должны устанавливать для каждой сделки? Какие колебания цен отслеживать и ставить в приоритет? Лауфер стал разрабатывать компьютерную программу для определения оптимальных сделок на протяжении всего дня – то, что Саймонс назвал алгоритмом ставок. Лауфер решил, что он будет «динамичным», то есть станет автоматически адаптироваться на основе анализа информации в режиме реального времени, чтобы корректировать структуру позиций фонда с учетом вероятного направления движения рынка в будущем. Это стало ранней версией машинного обучения.

Направляясь в Стоуни-Брук со своим другом и инвестором Medallion, Саймонс едва сдерживал восторг.

«Наша система – живой механизм; она постоянно видоизменяется, – объяснял он, – мы должны быть готовы буквально ее выращивать».

В компании Саймонса работало всего около дюжины сотрудников, поэтому если он хотел догнать D.E. Shaw и стать лидером в индустрии, ему было необходимо укомплектовать полный штат. Однажды на собеседование приехал аспирант Стоуни-Брук по имени Крешимир Пенавич. Пока он ожидал разговора с Лауфером, к нему подошел Саймонс, одетый в рваные брюки и лоферы, держа в руке сигарету, пытаясь оценить новоиспеченного кандидата на должность.

«Вы из Стоуни-Брук?» – спросил он Пенавича, который утвердительно кивнул в ответ. «Чем вы занимаетесь?» – вновь обратился он к соискателю.

Пенавич, не догадываясь, кто именно задает ему все эти вопросы, встал, вытянувшись во весь свой двухметровый рост, и начал рассказывать о своей дипломной работе по прикладной математике.

Саймонса не впечатлил его рассказ.

«Это ерунда», – фыркнул он. Самая убийственная фраза, которую только можно услышать от математика.

Без тени смущения, Пенавич поведал Саймонсу о другой своей статье, посвященной нерешенной алгебраической задаче.

«Эта задачка вовсе не ерундовая», – настойчиво говорил Пенавич.

«Такая же ерунда», – сказал Саймонс, махнув рукой так, что клубы дыма от его сигареты пронеслись прямо перед лицом Пенавича.

Когда молодой соискатель не нашелся, что ответить, Саймонс стал улыбаться, будто подшучивая над ним.

«Тем не менее ты мне нравишься», – с одобрением сказал Саймонс.

Чуть позже Пенавич получил должность в компании.

Примерно в то же время к штату сотрудников присоединился ученый по имени Ник Паттерсон, хотя он не то чтобы радовался такому предложению о работе. Паттерсон не мог избавиться от собственных подозрений в возможном мошенничестве Саймонса. Дело не только в том, что в 1992 году Medallion третий год подряд показывал доходность свыше 33 %, так как тактика Лауфера относительно краткосрочной торговли работала. Огромные комиссии, взимаемые фондом с клиентов, или 100 миллионов долларов, которые находились под его управлением, тоже его не беспокоили.

Проблема заключалась в способе, благодаря которому Саймонс получал предполагаемую прибыль, – он и его сотрудники применяли компьютерную модель, не понимая ее до конца.

Даже помещение офиса казалось Паттерсону не совсем законным. Саймонс перенес научно-исследовательское подразделение Renaissance на самый верхний этаж здания XIX века, которое находилось на усаженной деревьями Север-Кантри-роуд в жилом районе Стоуни-Брук. В доме ютились 9 человек, и все они работали над различными проектами, которые финансировал Саймонс, включая венчурные инвестиции; а некоторые из них на первом этаже торговали акциями. Никто особо не знал, чем занимаются остальные сотрудники, да и Саймонс появлялся в офисе далеко не каждый день.