Человек, который зажигает звёзды

Аккуратно вытерев руки о хрустящую салфетку, я захватил зелёную папку, и не торопясь вышел из номера, плотно прикрыв за собой дверь. У выхода я сказал портье, что мне очень понравилось у них, и я, пожалуй, задержусь ещё на денёк-другой. В благодарность за что получил дежурную улыбку, точно такую же, какой одарил меня швейцар на выходе. Правда, уже другой, они работали посуточно.

После недолгих поисков по навигатору в телефоне (ума не приложу, как люди раньше справлялись без подобных гаджетов, какое же мы неприспособленное поколение) мне удалось найти искомую улицу. И можно сказать, что мне повезло: это было в трёх-четырёх станциях от меня.

С вашего позволения пропущу ту часть, в которой описывается увлекательное и полное опасностей путешествие в метро. Для человека, привыкшего ругать всё и вся в московских пробках, это было тяжёлое испытание. Оказывается, есть люди, которым не повезло ещё больше. Буквально за двадцать минут в поездке меня толкнули и обругали столько раз, что я чуть не впал в депрессию. И почему в мои школьные-студенческие годы подобное не вызывало у меня столь сильного диссонанса? Старею. Или нервишки не к чёрту. Но, с другой стороны, до цели я добрался в рекордные, невиданные ранее сроки. Вот кто, оказывается, поддерживает экономику столицы, пока основная масса работоспособного населения зависает в пробках.

Бодро выскочив из метро, словно ребёнок радуясь свежему воздуху, солнечному свету и тому, что никто не стоит у меня на ногах (нет, серьёзно, я не представляю себе, как маленькие хрупкие девушки и пожилые люди справляются с этим), я, насвистывая под нос какую-то подслушанную в пути мелодию, пошёл вперёд, как велел мне навигатор и спустя пол часа слепых блужданий, упёрся в старый сталинский дом. Меня всегда пугали строения той эпохи: словно величавые исполины, взирали они на нас сквозь толщу веков.

Сделав глубокий вдох, я ещё раз взглянул на бумажку с адресом. «….Ул. Красноармейская, д 31/18 кв.45». Кажется здесь. Задумчиво сделав круг почёта вокруг дома, сопровождаемый подозрительными взглядами вездесущих бабулек. Казалось, за мной они наблюдают раза в три пристальней, чем за своими малолетними отпрысками, беззаботно резвящимися рядышком. Затем, ещё с минуту рассеянно потоптавшись около закрытой двери, я, собрав в кулак смелость, позвонил. Спустя секунд десять, за которые я успел в кровь изжевать нижнюю губу (дурацкая привычка) и вспотеть, словно парень, впервые стягивающий с подружки джинсы, протяжные гудки внезапно прекратились, и из старого динамика раздался чудовищно искажённый голос.

– Алло? Кто там? – это была не Тома, даже несмотря на посторонние шумы, я сразу понял. Не знаю почему, но я напрягся.

– Меня зовут Марк! – практически проорал я, вплотную нагнувшись к домофону, следуя простой подсознательной логике, что если мне плохо слышно собеседника, то и он должен меня едва-едва слышать. – Я коллега Томы! Принёс её документы! Откройте!

Голос замолчал. Я стоял молча, в ожидании вердикта. Параллельно соображая, с кем мне только что довелось разговаривать. Может, подруга забежала на огонёк? Но что-то она долго молчит. И только я собрался вновь напомнить о своём присутствии, как динамик захрипел, и через мгновение я услышал мерзкий писк, сигнализирующий о том, что с той стороны меня признали достойным переступить порог сей обители.

Мне нужна квартира номер 45, следовательно, четвёртый этаж. Проведя нехитрые размышления, я с задумчивым видом прошёл мимо лифта и решил воспользоваться лестницей. Ездить на четвёртый этаж на лифте – это перебор. Быстренько взобравшись на нужный этаж, параллельно в очередной раз подумав, что пора бы всерьёз заняться собой, я замер напротив двери, которую часто видел в своих грёзах, но впервые удостоился чести лицезреть наяву.

Сделав глубокий вдох, я занёс руку, чтобы постучать, но тут, словно по волшебству, дверь распахнулась, и я чуть не провалился внутрь. На пороге стояла девушка в потёртых джинсах и длинной вытянутой майке светло-зелёного цвета, её светлые волосы были собраны и перетянуты резинкой в пучок, а под глазами поселились два тяжёлых синеющих мешка. Вид у неё был такой усталый, словно она не спала как минимум пять-шесть ночей кряду.

– Проходите, – устало буркнула она, освобождая дорогу. Слегка озадаченный, я просочился внутрь. Там всё было точно так же, как я видел ранее. За исключением, пожалуй, одной странности. Все шкафы почему-то были открыты, а вещи из них вывалены в огромную, практически бездонную сумку, стоящую неподалёку.

– Тома переезжает? – нервно теребя в руках пакет с документами, переспросил я. Конечно, это логично, ведь намного легче начинать новую жизнь там, где ничего не напоминает тебе о старой. Как же мне повезло, что удалось застать кого-то до отъезда.

– Тома умерла, – сухо выдавила девушка, и, не обращая на меня внимания, слегка шатаясь, направилась к сумке.

– Что, простите? – переспросил я. Это что, у них шутки такие, или мне послышалось?

– Тамара умерла, – практически по слогам, слегка растягивая буквы, выдавила девушка, злобно уставившись на меня, – Выпрыгнула из окна пару дней назад. Я её троюродная сестра. Собираю вещи. Могу я ещё чем-то ВАМ помочь?

На мгновение мне показалось, что мир рухнул. Знаете, такое странное ощущение, словно внутри у тебя на тоненьких ниточках висят маленькие хрустальные шары. И вот нить лопнула, и последний шар с оглушающим звоном разлетелся на тысячи мелких осколков. Это, должно быть, ошибка. Или дурацкая шутка. Да, да, просто нелепый розыгрыш. Вот сейчас она войдёт в эту дверь, как всегда, серьёзная и элегантная, поначалу озадаченно уставится на меня, не понимая, как я оказался в её квартире, а затем улыбнётся, и вскоре мы все вместе будем сидеть вот за этим столом, пить вино или кофе, и она будет делиться планами на дальнейшую жизнь. Она больше не будет злиться на меня, ведь она сама говорила, что именно я открыл ей глаза.

– Вы что, оглохли? – вновь подала голос мерзкая девчонка. Зачем она врёт мне? Ведь я знаю, что Тома никогда, слышите, никогда бы так не поступила! Ни раньше, ни, тем более, сейчас. Ведь она только-только начинала жить, ведь она только-только стала понимать, чего по-настоящему жаждет. Зачем же ей тогда, чёрт возьми, выпрыгивать из окна?!

– Закрой рот, – тихо процедил я, медленно надвигаясь на неё, – Зачем ты мне врёшь, кто ты такая, и что ты сделала с Томой.

Звонкая пощёчина на мгновение вывела меня из равновесия, и я, сделав шаг назад, ошарашенно уставился на собеседницу.

– Это ты закрой рот, – медленно, выделяя каждое слово, процедила она. – Ты что о себе возомнил? Я сказала тебе всё, что тебе нужно знать, и даже больше. Пять дней назад моя сестра выбросилась из здания бизнес-центра, не оставив посмертной записки. Я разговаривала с ней буквально за пару часов до этого. Она сказала мне, что для неё начинается новый этап.

– Но зачем ей тогда… – вторая пощёчина, прервавшая моё лепетание, была куда больнее предыдущей.

– Заткнись и убирайся отсюда, пока я сама тебя не вышвырнула, – едва сдерживая гнев, прокричала она. Я видел, как слёзы градом катились по её щекам, но взгляд при этом оставался холодным. Ни один мускул не дрогнул на её, словно высеченном из мрамора, лице.

– Простите, я соболезную, – опустив глаза, я развернулся, и тихо закрыв за собой дверь вышел из квартиры. Не успел я сделать ещё один шаг, как двери лифта распахнулись и оттуда вывалилась гурьба детишек, облепившая двух мраморных догов. Весело хохоча, они, словно волна прибоя, накатили на соседнюю дверь и с хохотом принялись стучать в неё и жать на звонок. Я молча вошёл в лифт, не оглядываясь. Последнее, что я уловил, был звук отпираемого замка и сшибающий с ног запах свежей выпечки. Затем двери лифта захлопнулись, словно гильотина, отрезав меня от прекрасного и далёкого мира.

« Сегодня утром, пока ты был в душе, я такую жуткую историю в новостях слышала» звучал у меня в голове до боли знакомый женский голос.

« САМОУБИЙСТВО!… дело обыденное для большого города, где каждый второй чувствует себя глубоко несчастным….. Там рассказывали о девушке … кажется, по статистике мужчины сводят счёты с жизнью намного чаще, чем женщины… Она выбросилась из окна многоэтажки, с двадцать первого этажа … зачем так высоко, ей бы и восьмого хватило с головой, а теперь придётся хоронить в закрытом гробу…. Причём делала это не картинно, как многие истеричные особы… обычная практика, они чувствуют себя глубоко несчастными, думают, что мир им задолжал, представляют, как все потом будут жалеть их, плакать, страдать, стенать о том, почему они были такими сволочами… на самом деле, реальность куда проще, всем плевать. Если кто-то и будет плакать, то недолго. И уже через год, максимум, даже самые близкие будут жить обычной жизнью, всё реже и реже вспоминая о том, что раньше в их жизни был кто-то ещё, кого сейчас нет….. По словам очевидцев, эта девушка была абсолютно спокойна … ах, Тома, Тома… зачем же ты это сделала, ну зачем? Зачем? Зачем!?

Бездумно шагая вдоль улицы под пристальными взглядами прохожих, я шёл в никуда. Вдруг мой взгляд упал на нечто, что я держал в руках. Это был пакет с её документами. И куда мне теперь идти?

Начинало темнеть. День клонился к концу. Я не знал, куда я шёл. А в ста метрах позади, в темноте мусорного бака, лежал маленький зеленоватый пакет, едва-едва различимый в наступающих сумерках.