Человек, который зажигает звёзды

Не знаю, к счастью или нет, но мне никогда не удавалось себя долго обманывать. Это было то место. Вот швейная мастерская с потрёпанной синеватой вывеской, тускло светящейся напротив. Вот треклятая яма, встречи с которой мне ни разу не удалось избежать. Казалось, она нарочно каждый раз вырастает в новом месте, вопреки всем законам мироздания, иначе это явление я объяснить никак не мог. Всё было на месте, даже пугающе грязная палатка с мороженым, особенно актуальная в связи с неотвратимо наступающими холодами. Всё было там, где ему положено быть. Всё, кроме цели моего путешествия. Дважды обойдя стену вдоль и поперёк, внимательно изучив её, и даже лизнув, не знаю, зачем, я окончательно в этом убедился. Но, в конце-то концов, не может же целое помещение бесследно исчезнуть в никуда, словно по мановению волшебной палочки! Или может? По крайней мере, это не менее странно, чем то, что происходило в его стенах.

* * *

И вновь я брёл в никуда, провожаемый пристальными взорами уличных фонарей, немых стражей нашей бескрайней тюрьмы. Мимо, ведомый порывами осеннего ветра, пролетел небольшой целлофановый пакетик; я не знал, где начался его путь, и не имел ни малейшего понятия, где он закончится, и уже через какие-нибудь десять пятнадцать минут я окончательно забуду о его существовании, но сейчас я заворожённо смотрел на его безвольный прекрасный танец марионетки. А может, мне всё привиделось? И не было на самом деле никакого дома на Серпуховской, меня не выгоняли с работы, а Карина и не думала мне изменять? Может, всё это лишь плод моего больного воображения, и вот-вот сейчас зазвонит телефон, и до боли знакомый, родной голос, взволнованно спросит, где я нахожусь, она ведь волнуется.

Сам не замечая, я ускорил шаг, теперь я уже знал, куда иду. Тут недалеко. Всего пару кварталов. Ведь это был всего лишь сон, дурацкий сон. Пора просыпаться. Пора, пора, пора….

Я замер напротив дома, высоко задрав голову. Это был мой дом, и вон там моё окно. Свет горит. Она ждёт меня. Может, она сейчас рисует, а может, смотрит какой-нибудь дурацкий сериал, никогда не понимал этого её увлечения, но старался принимать как данность. А может быть…

На мгновение показалось, что сердце замерло, а лёгкие сковало льдом. Медленно, словно в дурацком кино, распахнулась балконная дверь и вышел мужчина. Я знал его. Вяло потянувшись, он медленно достал из пачки сигарету, и, пару раз чиркнув зажигалкой, зажёг.

Это был не сон. Всё было наяву.

Вдруг я увидел, как балконная дверь вновь растворилась и я явственно различил до боли знакомый тоненький силуэт. Нет, этого я уже не вынесу.

Зажмурившись, я резко развернулся, и, что было сил, побежал вдоль улицы.

Я мчался в никуда, силясь сбежать от мыслей, роящихся в моей голове. За что? За что?

Внезапно, повинуясь нелепому инстинкту, я замер и поднял голову вверх. Прямо надо мной, на фоне тёмного беззвёздного небесного шатра, парила птица, словно сотканная из тысячи искр. Я видел её всего мгновение, и уже в следующий миг не смог бы детально воссоздать в памяти её образ. Но я видел её, и в этом не было ни малейшего сомнения. Феникс. Прекрасный феникс. Вечный сияющий символы неугасимой чистоты.

Я молча стоял напротив зеркальной витрины вездесущих магазинов. Стоял и смотрел на человека, вглядывающегося в меня из зазеркалья. Поймав мой взгляд, он ухмыльнулся. Я больше не сомневался. Сделав глубокий вдох, я развернулся и медленно направился к ближайшей станции метро. Ничто в этом мире не даётся просто так . Толкнув прозрачную дверь, я оказался в просторном холле, перегороженном по центру турникетами. Вам никогда не изменить свою жизнь. Пристроившись за тучной особой, я прошмыгнул в самое сердце метрополитена. Пожилой женщине в стеклянной будке было явно не до меня. Вам кажется, что вы молоды, и у вас столько времени, чтобы изменить жизнь, но это не так. Нет ничего более постоянного, чем то, что делается на время. Неторопливо спустившись по эскалатору, я медленно подошёл к полупустому пирону. Со временем люди прирастают к своей жизни, словно ветвями лозы сковывая себя всякими житейскими мелочами, привычками, страхами, отношениями, и вскоре уже неспособны пошевелиться. Я почувствовал, как задрожал камень под ногами, по лицу пробежала лёгкая ухмылка. Феникс, умирая, рождается вновь. Яркий свет прожекторов ударил мне в лицо, зажмурившись, я глубоко вдохнул и сделал шаг вперёд под аккомпанемент оглушающего гудка приближающегося поезда…

* * *

Тяжёлая массивная дверь офиса раздражённо скрипнув плохо смазанными петлями, открылась, и, пропустив через себя незнакомца, вновь нарочито громко хлопнув, закрылась.