Человек многих скрытых эмоций (СИ)

— Мне понравился рисунок, — выкрикнул, теряя терпение. — Ладно, к чему все это?

Боже. Какого черта?

Сара. Лампа. Всегда ассоциировал эти два образа друг с другом, а после её отъезда я нуждался в ней. Почему лампа? Понятия не имею.

— На твой одиннадцатый день рождения я напилась, — её слова прозвучали спокойно и неторопливо. — Ты помнишь? Я забыла про ужин, на который нас пригласили Брауны, потому что кутила со своими друзьями.

С этим праздником у меня мало приятного связано, поэтому я практически ничего не помнил.

— Я забыла про твой день рождения, — сказала мать; из её глаз полились слезы. — Даже торт не испекла.

Какой большой сюрприз, черт побери.

Но я промолчал. Просто слушал, скорее для того, чтобы увидеть, куда она клонит.

— В общем, я вернулась около десяти часов вечера, а ты сидел на диване в гостиной, ждал меня. Ты пробыл дома весь день. Не пошел на ужин без меня.

Я. В темноте. Один. Злой. Голодный.

— Мам, хватит. Я не хочу…

— Я должна, — перебила она, всхлипнув. — Пожалуйста. Помню, сначала ты расстроился, потом рассердился. Сказал, что стыдишься меня, что у других детей мамы и папы лучше. Я поругала тебя, и отправила в комнату.

Мэдмэн скулит у меня под дверью. Дождь барабанит в окно.

— Я не помню.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты действительно не помнил, Кирилл. Но, к сожалению, эта татуировка доказывает, что помнишь, — мама перестала плакать, однако слезы все еще блестели у нее на щеках. — Примерно десять минут спустя я поднялась к тебе в спальню. Не хотела смотреть тебе в глаза, но понимала, что ты прав, и должна была извиниться. Когда открыла дверь, ты выглядывал из открытого окна, смеясь.

Задумавшись, она сделала паузу, глядя в никуда.

— Сара, — наконец произнесла мама. — Открыла балконные двери. У нее в комнате было темно, за исключением зажженной японской лампы, которую ты и её отец смастерили ей в качестве раннего подарка на день рождения, — она слабо улыбнулась. — Песня Beastie Boys “Fight For Your Right” играла на полную громкость, и Сара танцевала как заведенная… специально для тебя. Она сияла, скакала по комнате, словно маленькая звездочка в ночной рубашке, — мать подняла глаза. — Сара пыталась тебя развеселить.

Стоило мне увидеть её, и я уже не чувствовал себя дерьмово. Мама была забыта. Мой день рождения был забыт.

Сара стала для меня роднее, чем кровные родственники.

С того момента я больше не хотел быть с ней порознь.

— Кирилл, я плохая мать, — она с трудом сглотнула, очевидно, стараясь сдержать новый поток слез.

Я отвел взгляд, не в силах посмотреть ей в глаза.

— Я все равно справился, мам.

— Да… каким-то чудом. Я горжусь тобой. Ты сильный. Не идешь ни у кого на поводу. Я знаю, что отпущу тебя в жизнь человеком, способным выдержать любые испытания, — легкость в её тоне сменилась серьезностью и уверенностью. — Я ни за что не променяла бы тебя на другого сына. Но, Кирилл, ты несчастлив.

Воздух вдруг стал вязким, я будто в ловушку попал, и не знал, как из нее выбраться.

— А кто счастлив? Ты? — рявкнул я.

— Кирилл, мне было семнадцать, когда я забеременела тобой, — мать обхватила себя руками, скорее, чтобы от чего-то спрятаться, чем согреться. — Сейчас мне всего тридцать шесть. Мои бывшие одноклассники… некоторые из них… только начинают обзаводиться семьями. Я была так молода. Без поддержки. Я не успела пожить, прежде чем мой мир перевернулся вверх тормашками…

— Да, хорошо, понимаю, — перебил её. — После июня я перестану быть для тебя обузой.

— Я не то имела в виду, — хрипло ответила она, подойдя ближе, и подняла руку, словно в попытке остановить мои мысли. — Ты был даром, Кирилл. Светом. А твой отец – адом. Я думала, что любила его. Он был сильным, уверенным, дерзким. Я боготворила его… — мама не договорила. Клянусь, я буквально слышал, как разбивается её сердце, когда она потупила взгляд.

Мне не хотелось выслушивать про этого козла, но я понимал, что матери нужно выговориться. И по какой-то причине хотел предоставить ей такой шанс.

— Я боготворила его где-то с месяц, — продолжила она. — Достаточно, чтобы забеременеть и застрять с ним, — затем мама снова посмотрела на меня. — Но я была юной и наивной. Считала, будто все знаю. Выпивка стала моей отдушиной, и я бросила тебя. Ты ничем не заслужил такую жизнь. Когда увидела той ночью, как Сара старалась тебя порадовать, я ей позволила. Следующим утром тебя в комнате не оказалось. Выглянув из окна, заметила, что вы оба спали у нее на кровати. И я это позволила. На протяжении всех лет мне было известно, что ты пробирался к ней на ночевки. Я не препятствовала, потому что Сара, в отличие от меня, делала тебя счастливым.

Самые чистые, искренние, замечательные отношения в моей жизни. А я потратил годы, чтобы замарать их.

От осознания все внутри завязалось узлом. Я хотел заехать кулаком в чертову кирпичную стену.

— Господи, — провел пальцами по волосам, зажмурился и прошептал для себя: — Я так ужасно с ней обращался.

Моя мать, как и мистер Браун, скорее всего понятия не имела, через что прошла Сара моими стараниями, но знала, что мы больше не дружили.