Человек на войне (сборник)

– Нашли-то как? – спросил Володя.

– Да и не знаю сам. Ехали-ехали, гляжу, вроде твоя машина стоит. Остановились – точно. Вот чудо-то.

В это время и Надежда молилась. И когда раздался звонок, она быстро подошла к телефону. И как будто кто-то ей заранее сказал, что все хорошо, и что сын спасен, потому что слова мужа, что Володя нашелся, и что они все вместе выезжают домой, она восприняла со спокойным сердцем.

Потому что верила, что и теперь Богородица не оставит их – и ее мужа, и детей.

14

К весне в семью пришла радость: Михаил присмотрел дом для родителей. Пусть небольшой, зато крепкий. Конечно, понадобится ремонт. Баньку во дворе надо перестраивать, сад-огород обиходить.

Но это все хлопоты радостные. Главное, дом Володи рядом, так что родители будут под присмотром. Теперь годы их такие, что все может случиться.

Поселок – под Самарой, так что ездить недалеко, если в город понадобится. У Володи машина, да и Михаил, если надо, всегда откликнется. Он и затеял всю эту историю с покупкой дома. Потому и основные заботы по устройству родителей на новом месте легли на его плечи.

Надежда новому жилищу обрадовалась несказанно. Чего еще и желать. Конечно, дом не такой, как в Свитах. Но все же, как будто вернулось былое, как будто все заново началось.

Когда есть свой дом, жизнь идет совсем по-другому. Разве сравнить с городской квартирой. Во-первых, нет этого шума, этого грохота из какой-нибудь квартиры, где молодежь затеет гулянку и эту долбежку запустит на полную мощность, которая у них называется музыкой. Да и взрослые тоже стали не отставать. Тоже к этой трясучке пристрастились. Будто у русских своих танцев не было. Да пусть бы хоть танго или фокстроты, как в молодости было, – все же не эти современные вихляния.

А главное, в своем доме окна – в сад-огород. Откроешь их – вот и ломится весна прямо к тебе в комнаты, прямо в сердце.

В огороде и саду, конечно, немало забот. Да ведь они какие хорошие. Много сажать не стали в первый год. Картошки, овощей несколько грядок. Деревья побелили; Николай Макарович с Мишей сучья обрезали, мусор вывезли.

У окон посадили цветы. Весна наберет силу, будут здесь тюльпаны, маки, незабудки и ноготки. А потом и фиалки, и пионы, а осенью – астры.

Все это в радость – живи, любуйся красотой…

Дом принялись обустраивать, прежде чем въехать в него.

И вот однажды, когда все вроде расставили по местам, Надежда почувствовала, как внезапно тело ее ослабло, и закружились стены, окна, и даже пол как будто перевернулся.

Она успела ухватиться за косяк и медленно опустилась на пол.

– Не знаю, что это, – сказала она подбежавшему мужу. Он подхватил ее на руки, уложил в постель.

Вызвал «скорую», и Надежду увезли в больницу.

Прежде ей никогда не бывало так плохо, и она не знала, что с ней происходит.

Болело слева, там, где сердце, но скоро боль поутихла, остались только слабость и забытье.

Когда она приходила в себя, то начинала думать, с кем же из детей что-то не в порядке. Николай? Нет, у него как раз сейчас все образовалось к лучшему. Храм, который строил он с такими трудами, нынче на Варвару-великомученицу освятили, радость была необыкновенная. У Володи тоже все идет своим чередом, никаких вроде происшествий не было. А Михаил только вчера здесь был. Внуки в гости приходили – Володины Женя и Владик под боком, Мишины Коля и Ваня здоровы, слава Богу. И Татьяна у Николая девушка славная, школу заканчивает…

Невестки? Все три живы-здоровы…

И никак она не могла взять в толк, что это она сама заболела, что это именно с ней, Надеждой Федоровной Советкиной, которой совсем недавно вручили памятную медаль к 60-летию Победы, именно с ее сердцем и случилась беда.

Дало сердце перебой – вот и увезли ее в кардиологию, сразу в реанимацию.

…Забытье постепенно проходило.

Вот и из палаты она стала выходить то к сыновьям, то к невесткам и внукам.

И как-то совестно стало ей лежать без дела – стала проситься домой.

Но лечащий врач не отпустил: нет, говорит, нельзя. «Вы полежите, Надежда Федоровна, полечитесь. И запомните хорошенько: никаких тяжестей не поднимать, ходить не торопясь, домашними делами заниматься понемногу. Второй раз вряд ли удастся вас поднять, понимаете, Надежда Федоровна?»

Как не понять, если, считай, уже с жизнью надо прощаться.

Страха у нее не было никакого. Сколько смертей она повидала – и ужасных, там, в лагере, и «мирных, непостыдных», как в ектении говорится. Маму проводила, Царствие ей Небесное, свекровь и свекра… Что ж, видать, и ее сроки подходят…

Пасху она встретила дома, в кругу семьи. Дал ей Господь увидеть всех своих родных в новом доме.

Разговелись после службы, потом вышли в сад.

Вот, расцвели тюльпаны – алеют, как заздравные чаши с вином. Яблони – в бело-розовой кипени, так хороши, так нежны, что смотришь – не насмотришься.

Небо голубеет, солнышко на нем – все, все радуется Воскресению Христову.

Когда из сада вернулись в дом, старший сын, теперь отец Николай, достал из портфеля небольшую книжицу. Книжица самодельная, размноженная на ксероксе.