Человек, научивший мир читать

С финансовой точки зрения проект провалился, но Плантен, понимая его огромное научное значение, вполне был готов к тому, что придется потратить собственные деньги. Но вот чего он точно не ожидал: Полиглотта встретила прохладный прием в церковной среде. Конечно, весь текст был многократно проверен и утвержден цензорами. Для каждого тома в отдельности были собраны все необходимые документы – целый ворох бумаг. Казалось, согласовано уже все, что можно было согласовать. Наконец, захватив с собой первый свежеотпечатанный экземпляр, главный редактор Ариас Монтано отбыл в Рим, чтобы провести презентацию перед кардиналами. От него долго не было вестей. И вот приходит письмо, а в нем – длинный перечень того, что кардиналы желают изменить в тексте научного аппарата и комментариев. Они издеваются?! История не сохранила для нас слов, которые произнес Плантен, прочитав письмо, но, скорее всего, это были грубые французские ругательства. А Монтано пишет, что иначе папа не даст разрешения на печать. Делать нечего: он снова сажает наборщиков за работу и заново печатает страницы, на которых кардиналы пожелали внести исправления.

В Риме, Париже, Мадриде и Саламанке, да и в Нидерландах ортодоксальные теологи назвали Полиглотту «подрывной». Понадобилось несколько лет, чтобы испанское бюро инквизиции выдало официальное разрешение на ее распространение на Пиренейском полуострове. Почему? Ведь все в церковном мире так ждали ее! Во время Тридентского собора (1545–1563), где обсуждалась церковная реформа – ответ католической церкви на Реформацию, – кардиналам и епископам нехотя пришлось признать, что во многом Лютер был прав: священники, особенно в сельской местности, катастрофически необразованны, плохо знают латынь, не умеют писать проповеди и не могут заслужить доверие паствы. Образование духовных лиц нуждается в улучшении. Церковь должна стать более гибкой и открытой, теологи разных стран должны общаться между собой. На этой волне и заговорили о многоязычной Библии как гуманистическом и научно-образовательном проекте: каждый теолог или даже просто священник получил бы возможность сам увидеть, как выглядит полное собрание слова Божьего.

Но была и другая сторона медали: многоязычная Библия показывала, что бывает очень сложно найти в Священном Писании однозначный ответ на какой-либо вопрос. Что Писание – это постепенно выросший корпус документов с собственной сложной и иногда противоречивой историей. Все это подталкивало сравнивать, думать, рассуждать и… сомневаться.

А между тем поменялась политическая ситуация, и сомневаться стало немодным: отношения с протестантами обострились, во Франции гремели религиозные войны, в Нидерландах бунт против короны перерос в настоящую войну. В 1572 году уже шли серьезные бои между армиями Вильгельма Оранского и герцога Альбы. Испанцы, занимая города, подвергали их организованному разграблению – Альба действовал жестоко даже по меркам того времени. Повстанцы тоже отличались изобретательностью: отступая, открывали шлюзы и затапливали города и селения, чтобы те не достались Альбе. В 1573 году Филипп II отозвал «Железного герцога» из Нидерландов, но война не прекратилась.

Так что церковь пересмотрела свою позицию: идет война – больше никаких дискуссий и никаких уступок; миряне обойдутся без чтения Библии – слово Божье им должны нести священники; священникам нечего рассуждать о толковании древнееврейских и греческих текстов. Отныне Библия – только на латыни и только в утвержденной версии. Идея Полиглотты стремительно теряла актуальность. Реформация ничему их не научила? Конечно, с 1517 года мир навсегда изменился и уже никогда не станет прежним – это церковь понимала. Но в условиях войны – «кто не с нами, тот против нас». Единая латинская Библия должна была сплотить католиков и не допустить больше разброда и шатаний: некоторые однажды занялись сопоставлением текстов и переводом – и вот Реформация; не нужно раскачивать лодку.

* * *

Несмотря на высокие расходы, которые пришлось оплачивать из собственного кармана, несмотря на отсутствие вознаграждения от короля, издательство с честью вышло из испытания – не в последнюю очередь благодаря крупным финансовым резервам торгового дома Плантена. К тому же, параллельно с Полиглоттой он печатал другие издания, менее сложные, но более прибыльные. Работа над многоязычной Библией не прошла даром: он доказал короне, да и всей Европе, что способен на самом высшем уровне воплощать самые крупные и сложные проекты. Еще до окончания работы над Полиглоттой Филипп II разместил в Officina Plantiniana большие заказы на печать литургической литературы для Испании и колоний. Когда после Тридентского собора церковь решила несколько пересмотреть и стандартизировать все литургические книги, Ватикан закономерно обратил свой взор на Плантена. Он отлично заработал, получив заказы на печать обновленных версий религиозных книг для Нидерландов и Испании. К моменту выхода Полиглотты в типографии было уже не 7 прессов, а 13.