Человек, научивший мир читать

Итак, по новому эдикту каждый печатник и издатель должен быть утвержден королевским прототипографом. Для этого нужно, во-первых, свидетельство о благонадежности – что он добрый католик и в преступлениях не замечен – от церковных и светских властей. Во-вторых, любой работник типографии теперь обязан иметь свидетельство, подтверждающее владение профессией. Последнее гильдия расценила как грубое вмешательство в свои дела. Долгое обучение ремеслу и экзамены на подмастерье и мастера уже служили гарантией того, что человек профессию освоил. До сих пор правители никогда не занимались подобными вопросами: цехи и гильдии для того и существовали, чтобы регулировать отрасль, при необходимости власти обращались к их руководству.

Это был важный шаг от феодальной цеховой экономики к централизованной государственной экономической политике: власти решили взять на себя регулирование рынка труда. Королевские патенты для типографов уже существовали во Франции, теперь Филипп II последовал примеру своего французского коллеги. Мы привыкли к тому, что все важные профессии официально сертифицируются и у их обладателей имеются документы государственного образца, но в XVI веке эта идея была в новинку. И означала столько дополнительной бюрократии! Мало выдать всем документы – каждого ведь нужно как-то проверить. Но как? Эту проблему испанские власти взвалили на Плантена.

Помимо прочего, эдикт говорил, что религиозные издания теперь могут печатать и продавать не все типографы, а только некоторые. Самые благонадежные. Это был серьезный передел отрасли, ведь более половины всех издаваемых в Нидерландах текстов попадала под это определение. То есть испанцы просто взяли половину рынка – и отдали ее нескольким избранным. Избранные, в число которых попал и Плантен, конечно, торжествовали, но для остальных это оказалось страшным ударом.

Книговладельцы теперь не просто были обязаны сдавать властям запрещенные книги. Любые издания, могущие содержать запрещенные пассажи, необходимо было сразу же предоставлять на проверку цензорам. Книг было много, цензоров не так много, поэтому ждать обратно их приходилось долго. Но, в принципе, допускалось, чтобы владелец сам проводил цензуру тех запрещенных отрывков, о которых ему было известно, цензор потом лишь проверял.

Самый ранний известный портрет Кристофа Плантена. Гравюра Филиппа Галле в его альбоме знаменитых людей, 1572. Здесь Плантену около 52 лет