Человек о человечестве

Выбор такой человеческой разновидности автором глубоко мотивирован. Ни слишком сильная личность, ни слишком слабая не решились бы на «самобичующий протест», или, перефразируя Н. А. Некрасова, – самоубийственный протест. Это удел этаких половинчатых, не слабых, не сильных, таких, как совестливый Фёдор Протасов или «дёрганый» Виктор Зилов, – иллюзорный охотник, не способный стрелять в живое. Сильные – умны и осмотрительны, они говорят, как у того же Некрасова: «Мы даром гибнуть не хотим и горды тем, что не вредим!» Они – наше большинство того времени, те, которые «с фигой в кармане». Бунт слабого также был бы не типичен. Подобно Виктору Александровичу может вести себя именно полугерой, полубезумец. Вспомним: «Безумцем вы меня прославили все хором…» или: «…честь безумцу…»

Таким образом автор «убивает нескольких зайцев»: кроме уже сказанного, он выставляет на обозрение определённый и весьма нередкий человеческий тип, который мало кому импонирует – неглупый, но неустойчивый, показушный; что называется, «с душком», с червоточинкой – одним словом, такой, с каким в разведку автор, чувствуется, не пошёл бы. И определение ему нашлось по праву: «мелкий шкодник». Точнее не скажешь. Этим Вампилов «отстреливает «главного зайца» – обеспечивает дегероизацию персонажа, подчёркивая, что данный субъект не герой и не борец, а просто смутьян, Фёдор Протасов нашего времени.

Признаться, поначалу кажется, что Зилов своей неуёмностью смахивает на пушкинского Дон Гуана, который, ни в ком и ни в чём не встречая никакого сопротивления, пытается найти хоть какую-нибудь преграду на пути – вплоть до смертельной опасности, и, вызвав статую командора, сознательно идет на погибель. Кажется, что и Зилов, пресытившись всем, а всё ему давалось легко и просто, также жаждет приключений на свою голову.

Кузаков. «Чего тебе не хватает? Молодой, здоровый, работа у тебя есть, квартира, женщины тебя любят. Живи да радуйся. Чего тебе ещё надо?»

Призрак «Каменного гостя» улетучивается, и ответ на кузаковский вопрос высвечивается, когда мы слышим монолог, произнесённый перед задуманным скандалом. Прозрачный смысл этой байки настолько многозначителен, что следует привести её полностью, сохранив художественное обрамление:

Зилов. «Поссорился?.. Вроде бы да… А может, и нет… Да разве у нас разберёшься?..

Ну вот мы с тобой друзья. Друзья и друзья, а я, допустим, беру и продаю тебя за копейку. Потом мы встречаемся, и я тебе говорю: «Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдём со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить». И ты идёшь со мной, выпиваешь. Потом мы с тобой обнимаемся, целуемся, хотя ты прекрасно знаешь, откуда у меня эта копейка. Но ты идёшь со мной, потому что тебе всё до лампочки, и откуда взялась копейка, на это тебе тоже наплевать… А завтра ты встречаешь меня – и всё сначала… Вот ведь как.

А ты говоришь, поссорился… Просто я не желаю их видеть».

Удивительно, что мимо этого краеугольного момента проходят критики. Или не хотят видеть того, что идёт вразрез с их представлением о «спустившем себя по мелочам»… Это не просто монолог, а скорее притча, где вроде бы примитивной аллегорией вскрывается МАССОВАЯ БЕЗНРАВСТВЕННОСТЬ, ПРИЧЁМ БУЯН ОБНАЖАЕТ НЕ СТОЛЬКО ПРОДАЖНОСТЬ, СКОЛЬКО СТАВШИЕ НОРМОЙ ПОВЕДЕНИЯ ЛЮДЕЙ БЕСПРИНЦИПНОСТЬ, ПОФИГИЗМ И ХАНЖЕСТВО. (Не случайно повторяется «…я далеко не ханжа…») А тематическое обрамление по поводу отношения к друзьям обеспечивает переход озвученных обобщений на конкретных лиц. Становится совершенно отчётливым, что он бузотёрит вовсе не от пресыщения жизнью, а от недовольства её нравственным укладом, что недвусмысленно высказывает друзьям-оппонентам по жизни: «Ваши приличия мне опротивели».