Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории

Маша посмотрела на Петю так, как она смотрела на него всегда. То есть как на недоумка, не понимающего чего-то совершенно очевидного.

– Тортик Серёжа принес, – наконец сказала она.

Как ни странно, но до Васечкина что-то дошло. Что-то смутное, в словах невыразимое, но делающее ситуацию понятной.

Он пошел к компьютеру. Посмотрел, что написали на форуме. Откликов было пока немного, да и те в основном сводились к вопросу о том, кто это вообще пишет. Сильно радовалась только парочка каких-то злопыхателей.

Свои посты Петя удалил, Машу проводил и снова плюхнулся на диванчик.

На этот раз чесалась какая-то извилина в голове. Которая, опять же, была всегда, но раньше не задействовалась. Извилина пыталась родить какую-то мысль.

– Маша, – наконец сказал он.

– Абычная маша, – отозвался Сталин, каким-то образом умудрившись голосом показать, что слово «маша» – это не имя собственное, а, так сказать, название класса объектов, вроде стульев или канареек.

От этих простых слов вождя у Пети случилось просветление и озарение. Он – впервые в жизни – увидел Машу. Не как ту Машу, которую он знал со школы, а как бы извне, сравнительно с другими.

Маша принадлежала к совершенно определенному типу девушек. А именно – тех, с которыми трахаются, но не тех, которых выгуливают. Ну, в смысле – приглашают во всякие заведения или с которыми приходят на встречу с друзьями. Даже не потому, что они некрасивые. А потому, что они… – тут в голове сначала выплыла фраза «неправильно себя ведут», потом – «создают парню проблемы», потом – «машей перед дружками не похвалишься». Все это было не в десятку, но где-то близко. Фактом же было то, что гулять с Машей было не очень, что ли. А вот потрахаться с ней всем хотелось, потому что в этой области у Маши были реальные активы: какая-никакая грудь и кое-что внизу живота.

Соответственно, все поведение Маши – такое загадочное – оказалось простым, как квадратное уравнение. На какую-то секунду Петя понял Машу до донышка, до последней черточки, до жеста, до оттенка помады на губах.

Потом понимание схлынуло. Осталось воспоминание о том, что оно было.

– Борщ, – напомнил Сталин.

Петя вздохнул, почувствовав при этом какое-то стеснение в груди. И отправился на кухню.

Глава третья, в которой ничего особенно драматического не происходит, зато жизнь начинает потихоньку налаживаться

– Ну почему? – вопрошал Петя, стоя над кастрюлей. Ему хотелось наконец зайти в интернет и что-нибудь там прочесть, все равно что. Но Сталин не разрешал отойти от проклятой кастрюли.

– Патамушта ты должэн научиться варыть суп, – сказал вождь народов. – А ты нэ хочешь. Ты думаеш, суп сварится как-нибудь сам. Такого нэ бывает. Суп нэ варится сам.

– Я только отойти! Он же долго вариться будет! – Петя чуть не заплакал, но вовремя вспомнил о мужской чести.

– Нэт. Нужна следить за бульоном. Кагда суп закипит, будет пэна. Ты ее снимешь шумовкой. Эта такая ложка с дырками. Гдэ у тэбя шумовка?

– Нет у меня никакой шумовки! Можно было предупредить! Да что же это такое! – закричал Петя и попытался сорвать Сталина с шеи.

Через пару минут, кривясь от боли (Иосиф Виссарионович мало того что чуть не удушил его, так еще и уши надрал), он сидел на полу и рылся в ящиках кухонного стола.

Выяснилось, что там, в ящиках, множество любопытных вещичек. Например, молоток для отбивания мяса. Васечкин не то чтобы никогда не видел такую штуку, но просто не знал, что она у него дома есть. Молоток, правда, был алюминиевый. Однако выглядел он солидно.

Шумовка тоже нашлась – тоже алюминиевая и какая-то помятая. Пете очень не хотелось ее мыть, но под нажимом кривых ножек вождя пришлось это сделать. Заодно Васечкин обнаружил, что моющие средства у него на исходе. Это было странно. До сих пор ему хватало одной тарелки и одной кастрюльки, ну и ложек с вилками, которые он не мыл вообще.

Петя задумался, откуда у него вообще моющие средства. И вспомнил, что их обычно привозит мама, когда бывает у него. Она вообще привозила много нужных мелочей, без которых…

Кастрюля забулькала. Пришлось шерудить ложкой, скидывая пену в раковину.

Потом Сталин велел поставить ее на медленный огонь часа на полтора. Петя обрадовался, что его сейчас отпустят к интернету.

Увы. Вместо этого ему пришлось точить нож.

Это могло стать проблемой. Лаврентий в свое время пытался учить его сложному искусству заточки ножей. Он даже приносил какой-то специальный камень. Но у Васечкина ничего не получалось. Лаврентий злился и объяснял, что у Васечкина кривые руки и нет нормального мужского чувства оружия. Это было ужасно обидно. Но ведь и в самом деле – как ни тер Петя ножиком по камню, он у него только тупился. В конце концов он решил, что это такое колдовство, доступное только настоящим мужчинам.

Однако на сей раз все получилось, причем довольно быстро. В том же самом столе нашлась специальная точилка с подпружиненными щечками, которая без всякого колдовства делала нож довольно острым. Правда, и с ним пришлось повозиться.