Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории

Это как спорт. Человек никогда не догонит лошадь, автомобиль – тем более. Именно поэтому люди бегут. Предельное усилие, удача и аплодисменты публики. Наши последние ценности. Других у человечества не осталось.

Может, их и не было.

Мне повезло. У меня пятьдесят процентов шанса. Другим давали меньше. Мой тренер – я знаю это, эти знания вложены в меня – победил в открытом конкурсе. Открытый конкурс – когда людям показывают новый выводок клонов и они выбирают одного, который останется. Без всяких правил, критериев, просто по своей прихоти. Этот чем-то понравился, его оставили. Остальные умерли через три дня, от яда в крови. Мы все рождаемся с ядом в крови. И лишь некоторые получают противоядие – те, кто победил. Он получил. И прожил эти три дня среди умирающих, каждый из которых имел право убить его. Но он выжил: им он тоже сумел понравиться.

Я пью воду. Вода вкуснее коктейля.

– Ну все, – говорит тренер. – Иди.

Он не желает удачи.

Я иду – по тому, что в 1975 году называлось бы улицей. Здесь это что-то сложное, похожее на перепутанные внутренности: серебристые полосы, тонкие красные линии над головой, вспышки света под ногами. Это не уродливо. Это красиво. Это так красиво, что я, пожалуй, потрачу последние три дня, чтобы смотреть на это.

Тут же отбрасываю эту мысль от себя, как пиявку. Я не буду жить три дня. Я побежду и буду жить вечно.

Ворота Концерт-Холла прекрасны. Глупо звучит, но это правда: они прекрасны. За ними – коридор, полный людей. Это те, кто пришел на конкурс. Совершенно бессмысленно: современные средства связи идеально воспроизводят абсолютно все. Кроме того, сюда очень, очень трудно попасть. Но мы же общество чемпионов. Поэтому желающие присутствовать на церемонии не переводятся. Кто-то заплатил огромные деньги за вход, а кто-то залез по отвесной стене Холла и проник сюда через вентиляционный ход. Может быть, кого-то из них потом накажут, но сейчас они – победители.

Я не вижу их. Между нами стена: они уже победили, а я нет. Еще нет.

Я иду. Я знаю, куда я иду.

Вот она, лестница из твердого пламени. И на ней – черная фигура, абсолютно черная, настолько, что не видно никаких деталей – просто силуэт, прорезь тьмы. Которую я сначала принимаю за архитектурное украшение.

Но тут платок – это был, оказывается, огромный платок – падает, и я вижу Группу Крови.

Она ниже меня. И меньше похожа на человека. Желтоватая кожа, рысьи глаза, вертикальные зрачки. Мелкие острые зубки. Она полностью обнажена. Каменная грудь с торчащими черными сосками. Плоский живот, как у морского ската. Я пытаюсь что-нибудь вспомнить о морском скате, но не успеваю – меняется свет, и вступает музыка.

А потом она поет.

Начало невыразительное. Похоже, она тратит секунды на разогрев. Только «солнечный день в ослепительных снах» режет по-настоящему, и я начинаю понимать ее.

– Группа крови на рукаве,
Твой порядковый номер на рукаве.

А вот сейчас она уже не поет. Она и есть это: группа крови на рукаве, порядковый номер, отрывающийся от рукава. Рвущаяся в жизнь, в мир явлений.

– Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне удачи…

Она хочет моей удачи. Да, я слышу.

– Не остаться в этой траве!
Не остаться в этой траве!

У нее ровный, гладкий, обкатанный голос, попадающий нота в ноту. И внутри него – бьющийся о слова рев, рев животного, которое хочет жить. Не остаться в этой траве, не остаться в этой траве, жить, жить. Видеть, знать, слышать, чувствовать боль, любить, ненавидеть, жить. Любой ценой. Ценой меня, потому что цена именно такая.

– Не остаться в этой траве!

Она не смотрит на меня, ей это не нужно. Она знает, что я здесь, и что она выступает первой, и это снижает шансы, но она не отдаст своего, и моего мне она тоже не отдаст.

– Пожелай мне удачи!
Пожелай мне удачи!

Она рвет меня у меня из рук. Она хочет, чтобы я сама себя отдала. Чтобы я пожелала ей удачи.

– Есть чем платить, но я не хочу победы любой ценой.

Она лжет. Нет, хуже, она не лжет, она не хочет любой ценой, это правда. Но эта правда ничего не меняет, цена объявлена заранее.

– Я никому не хочу ставить ногу на грудь.

Я задыхаюсь, представив ее ногу у себя на груди. Изгиб стопы, высокий подъем. Холодные пальцы, сжимающие мой сосок.

– Я хотела остаться с тобой, просто остаться с тобой!

Я думаю о том, что она ко мне придет. Три моих последних дня и три первых своих она проведет со мной. И каждую секунду будет думать о том, что я могу убить ее. Последнее право побежденного – взять с собой победителя.

Поэтому она выпьет меня всю, так что на третий день мне будет уже почти незачем жить.

– Но высокая в небе звезда зовет меня в путь!

Сейчас она – звезда. Она себя зовет в этот путь и встанет на мою грудь, чтобы дотянуться до звезд.

И я хочу этого. Ее победы.

– Не остаться в этой траве!

Сейчас это звучит по-другому. Она уверена. Она взяла меня. Она лучшая.

– Пожелай мне удачи! Пожела-а-а-а-ай мне уда-а-а-ачи!