Человек-Паук. Майлз Моралес

На мгновение он отвлекся от происходящего. Подумал о том, что Трипли сказала про пауков, связывающих прошлое с будущим. Как бы он хотел использовать это, чтобы вернуть свою работу. Взять свое недавнее увольнение и связать его с последующим возвращением на работу.

Может, я мог бы просто уговорить декана Кушнера.

Может, я мог бы попросить взять меня на испытательный срок, дать мне шанс все исправить.

Я ведь круглый отличник. Это ведь чего-нибудь да стоит, верно?

– Нет, мистер Кэнби, – сказал мистер Чемберлен, полностью игнорируя неуважение к себе. – Вообще-то это сказал Джефферсон Дэвис.

Может, я мог бы… погодите, что?

Облако, застилающее ум Майлза, тут же испарилось при звуке имени его отца.

Джефферсон Дэвис?

Ж-ж-ж.

Затем Майлз повторил это вслух: «Джефферсон Дэвис?». Он уже привык бороться с чувством тошноты. Он знал, что не умрет. Хотя это было похоже на смерть. Его охватила паника, мозг будто подожгли, а живот запихнули в центрифугу. Вот что чувствуешь, когда игнорируешь паучье чутье.

Мистер Чемберлен открыл глаза.

– Моралес, вы забыли правила поведения в классе? Если хотите что-то сказать, поднимите руку.

Майлз снова встретился с ним взглядом.

– Но Брэд не… – кипя от злости, он закрыл рот. Спорить бесполезно.

Алисия заерзала на стуле, когда мистер Чемберлен продолжил.

– И да, Джефферсон Дэвис. Президент Конфедерации во время Гражданской войны. Человек, который назначал Роберта Эдварда Ли командующим Северовирджинской армией, важнейшими войсками Конфедерации, – мистер Чемберлен снова закрыл глаза. – Эта цитата довольно простая, но она очень много значит. Так они просили людей с Юга позволить им руководить самостоятельно, утверждали, что все и так было хорошо.

– Только если ты не был рабом! – выпалил Брэд, закатив глаза.

– Серьезно? – еле слышно спросила Алисия. Чемберлен всего на миг открыл глаза и посмотрел на нее. Однако он ничего не сказал, просто пытался испепелить ее взглядом. Затем снова закрыл глаза, глубоко и раздраженно вздохнул, соединил ладони и ответил Брэду, даже не нахмурившись и не грозя пальцем:

– Что ж, мистер Кэнби, все немного сложнее, чем вы думаете.

Пока Алисия то и дело качала головой, взволнованная словами мистера Чемберлена, Майлз время от времени терял нить лекции, и не только из-за аромата сандалового дерева, Исходившего от Алисии, но и оттого, что имя его отца совпадало с именем человека, поддерживавшего рабство. Чемберлен в это время продолжал цитировать Джефферсона Дэвиса: «Если между хозяином и рабом будет непосредственная взаимосвязь, любая жестокость, присущая системе, сойдет на нет», – вещал он перед классом двум-трем ученикам, которые что-то записывали в тетради, пока пятнадцать остальных слушали музыку, играли в телефонах или, как Брэд Кэнби, спали, положив голову на парту. Майлз не писал, но и не спал. Он просто сидел и позволял каждому слову ножом врезаться в свой мозг.

– Мы недооцениваем связь между рабом и хозяином. Многие рабы чувствовали себя комфортно. Даже счастливо. В следующий раз я принесу вам фотографии, чтобы наглядно проиллюстрировать, что я имею в виду.

– Фотографии? – снова возмутилась Алисия. – При всем уважении, мистер Чемберлен, но вам не кажется… не знаю… что вы заходите слишком далеко?

Чемберлен даже бровью не повел. Алисия оглядела класс в поисках поддержки, но все уже давно не следили за ходом урока. Она повернулась к Майлзу, но он рассматривал фальшивую отделку под дерево на своем столе, пытаясь тоже не выпалить: «Вы это серьезно?». Слишком много всего происходило. Причем одновременно. Жужжание превратилось в жжение, волна отчаяния разлилась по всему телу, но Майлз просто постукивал пальцами по столу, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. Он сидел и словно тушился в собственном соку, пока мистер Чемберлен все глубже запускал корни в свою нелепую лекцию. Майлз подумал, можно ли теперь считать, что урок Чемберлена о Гражданской войне провалился, ведь никому не было до него дела, кроме разве что Брэда, но и тот просто прикалывался, и Алисии, которую игнорировали. Однако Чемберлен продолжал давить.