Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

– Человек, который плохо знает названия улиц, – сказал Мартин Бек.

– Иностранец, – подвел итог Кольберг. – Иностранный профессионал. И в обоих случаях он воспользовался орудиями, до сих пор никогда не применявшимися в Швеции. Йельм утверждает, что часовой детонатор изобретен во Франции и в свое время широко применялся в Алжире. Если бы шведскому гангстеру неожиданно захотелось убить Олафссона, он бы воспользовался куском трубы или велосипедной цепью.

– Камень, засунутый в носок, использовали во время войны, – сообщил Мартин Бек. – Шпионы и агенты. Люди, которым поручалось ликвидировать коллаборационистов и прочих предателей. Люди, которые не могли рисковать и допустить, чтобы при обыске у них нашли нож или пистолет.

– Подобные случаи были в Норвегии, – добавил Меландер.

Кольберг взъерошил волосы.

– Ладно, все это прекрасно, – сказал он, – но ведь должен существовать какой-то мотив.

– Несомненно, – согласился Мартин Бек. – Связь между Мальмом и Олафссоном становится фактически еще теснее. Почему понадобилось от них избавляться при помощи профессионального убийцы?

– Они кому-то сильно мешали, – сказал Меландер. – Характер связи между Олафссоном и Мальмом очевиден. Оба воровали автомобили. По крайней мере, они имели дело с крадеными автомобилями.

– Краденый автомобиль часто не представляет особой ценности для вора, – заметил Мартин Бек. – Он продает его очень дешево, первому попавшемуся покупателю.

– А Олафссон и Мальм перекрашивали автомобили и снабжали их поддельными номерами и документами. После чего перегоняли за границу. В какую-то страну, где либо продавали их самостоятельно, либо кому-то передавали.

– Последнее наиболее вероятно, – сказал Кольберг. – В Швеции они работали на крупную международную банду, которая занималась многими вещами. Они совершили какой-то промах, и от них решили избавиться.

– Да, похоже на то, – сказал Меландер.

Кольберг мрачно кивнул и продолжил:

– И что же, по-твоему, нам скажут, если мы предложим такую версию? Кто, черт возьми, в это поверит?

На его вопрос никто не ответил. Примерно секунд через тридцать Кольберг придвинул к себе телефон, набрал номер, немного подождал и сказал:

– Эйнар? Я в кабинете Меландера. Ты не мог бы сюда зайти?

Не прошло и полминуты, как Рённ появился в дверях. Кольберг торжествующе посмотрел на него и сказал:

– Мы пришли к выводу, что Мальм и Олафссон работали на международный преступный синдикат вроде мафии. Мы также считаем, что эта банда решила от них избавиться и прислала из-за границы наемного убийцу, чтобы прикончить их.

Рённ в изумлении уставился на присутствующих.

– Кто придумал всю эту чушь? Такое происходит только в кинофильмах и книжках. А, вы, наверное, меня разыгрываете? – удивился он.

Кольберг красноречиво пожал плечами.

24

Бенни Скакке пометил черными крестиками восемь телефонов-автоматов на городской схеме Сундбюберга. Затем он провел циркулем окружность вокруг каждого крестика. Хотя часть телефонов-автоматов находилась в центре города и некоторые окружности пересекались, кружочки все же охватывали площадь больше одного квадратного километра. Гунвальд Ларссон не особенно рассчитывал на удачу, когда посылал Скакке в этот густонаселенный пригород с заданием попытаться обнаружить какие-либо следы человека, вызвавшего пожарных седьмого марта. Он предположительно воспользовался одним из тех восьми телефонов-автоматов, но, даже окажись предположение верным, оно не давало ответа на вопрос, как найти человека, о котором известно лишь одно: он говорит по-шведски с иностранным акцентом.

Скакке, однако, отнесся к своему заданию с огромным энтузиазмом. В первые недели ему хоть и не слишком охотно, но оказывала помощь полиция Сольны-Сундбюберга, а теперь он работал один, опрашивая жильцов каждого дома, попавшего в кружочки, и даже Бенни – молодого человека с хорошо тренированными ногами – такая работа несколько утомляла. Однако Скакке был человек упорный; Гунвальд Ларссон и Мартин Бек уже потеряли всякую надежду получить какой-нибудь результат от усилий парня и больше не интересовались у него, как идут дела, но он все свое свободное время продолжал стучать в двери квартир в Сундбюберге. Вечерами Бенни буквально валился в постель и в последние несколько недель забросил тренировки и учебу. Но хуже всего было то, что он не уделял внимания Монике.

Скакке познакомился с Моникой восемь месяцев назад, когда они вместе участвовали в соревнованиях по плаванию. Они начали встречаться, встречи становились все чаще и чаще, и, хотя о женитьбе речи еще не шло, сомнений не возникало: свадьба состоится, как только молодые подыщут подходящую квартиру. Скакке снимал комнату, а Моника, двадцатилетняя студентка медицинского института, собиравшаяся стать физиотерапевтом, жила со своими родителями.

Когда Моника позвонила ему вечером шестнадцатого мая и в седьмой раз за эту неделю безуспешно предложила встретиться, она, мягко говоря, была несколько раздраженной.

– Ты что же, должен за всех работать? – сердито спросила она. – Неужели у вас нет других полицейских, кроме тебя?