Человек с большим будущим

— Моральное превосходство. — Он выдержал паузу, давая мне время осознать услышанное. — Чтобы такая маленькая кучка людей управляла такой оравой, правящие должны поддерживать в подчиненных уверенность в своем превосходстве над ними. И я говорю не только о физическом или военном превосходстве, но о превосходстве моральном. И что важнее всего — подчиненные должны, в свою очередь, верить, что они стоят ниже и что им самим выгодно, когда ими управляют.

Разве все наши действия после битвы при Плесси не были направлены на то, чтобы индийцы помнили свое место, не сомневались, что нуждаются в нашем руководстве и в нашем образовании? Мы все время убеждаем их, что их культура примитивна, что они верят в несуществующих богов и даже их архитектура уступает нашей. Иначе зачем мы выстроили из белого мрамора это чудовищно огромное, безобразное сооружение — мемориал Виктории, и позаботились, чтобы он был выше Тадж-Махала?

Господи, да мы даже готовы закрывать глаза на факты, если они могут нарушить образ, который мы пытаемся поддержать. Гляньте на любой атлас для индийской начальной школы. Там Британия и Индия расположены рядом, и на каждую отведено по полной странице! Мы даже не изображаем их с соблюдением масштаба, ведь тогда маленькие черненькие детки увидят, как мала Британия в сравнении с Индией!

Проблема в том, капитан, что за последние две сотни лет мы поверили собственной пропаганде. Мы действительно считаем себя выше того сброда, которым правим. И все, что угрожает этой иллюзии, угрожает и всей конструкции. Вот почему убийство Маколи вызвало такие бурления. Это атака сразу с двух сторон. Во-первых, она показывает нам, что по крайней мере некоторые индийцы больше не считают себя низшими существами, они даже способны успешно провернуть убийство столь видного члена правящего класса, а во-вторых, она ставит под сомнение нашу собственную иллюзию превосходства.

Он вылил в свой стакан остатки вина из бутылки.

— То есть вы не верите в превосходство белого человека? — уточнил я.

— Я прожил здесь больше пятнадцати лет и пока что не видел ни одного доказательства этого превосходства. Я ведь ирландец, капитан. Многие ваши соотечественники в Лондоне сочли бы меня тупым деревенщиной. И раз я с ними не согласен, то что дает мне право считать себя выше людей другой расы? К тому же, капитан, времена меняются. Старый порядок трещит по швам. Вы увидите это, стоит только взглянуть на карту Европы. Польша, Чехословакия, остальные народы, которые недавно обрели независимость. Если мы признаём за ними право на самоопределение, то почему отказываем в нем Индии?

Я зажег сигарету, а он допил последний глоток вина и поднялся:

— Как бы то ни было, уже поздно. Пора мне идти спать.

— Наверное, мне стоит пожелать вам счастливого пути, — сказал я. — Ведь вы уезжаете завтра в Ассам? На плантации?

— А, точно, — улыбнулся он. — Нет. Боюсь, планы изменились. Придется остаться в городе еще на несколько дней.

Я попрощался с ним и остался курить в одиночестве. Бирн, безусловно, высказал интересные мысли. Я, правда, мог бы его заверить, что если у меня и были когда-то идеи о превосходстве британцев, они погибли там, во Фландрии, вместе с моими друзьями. Хотя это ничего не меняло. Меня не волновали ни самоопределение, ни моральное превосходство. Убили человека, и моей задачей было найти виновных. Политика пусть остается другим.

Пятнадцать

Электрический вентилятор, поскрипывая, медленно крутился под потолком, не влияя решительно никак на температуру воздуха в комнате. Я уже несколько дней как осознал, что он играл скорее декоративную, чем функциональную роль, но все равно его включил — из одной надежды.

Еще одна жаркая бенгальская ночь. Влажность стояла удушающая. В воздухе ощущался ее вкус. Пот капал с тела и пропитывал постель. Я открыл было окно, уповая, что это вызовет хоть какую-нибудь циркуляцию воздуха, но только дал дорогу комарам, которых, по уверениям миссис Теббит, здесь не могло быть вовсе.

Я посмотрел на часы: двенадцать сорок. Я встряхнул их и поднес к уху. Часы еще шли, но как-то неровно, и я предположил, что в действительности было, пожалуй, ближе к двум. Я перевернулся на другой бок и попытался найти удобное положение на сыром матрасе, но битва была проиграна заранее. Ясно, что уснуть мне сегодня не удастся.