Человек с двойной тенью

Так продолжалось до тех пор, пока Иван не встретился с Миловидовым и между ними не состоялся памятный разговор. Геппу предстояло в короткий срок найти диверсантов-подрывников, и он подумал о прячущемся за стеной незнакомце. Коль он прячется, то почему бы ему не стать одним из диверсантов? Коль он скрывается, то, похоже, власть его сильно допекла, и деваться ему некуда, да и терять нечего. А из этого следовало, что незнакомец – вполне подходящая кандидатура. Надо только придумать способ, как с ним поближе познакомиться.

И Гепп придумал. Ночью, когда бубнеж за стеной был особо слышен, – похоже, Степанида ругалась со своим таинственным квартирантом, – Гепп вышел во двор, подошел к двери комнаты Степаниды и громко постучал. На окошке колыхнулась штора, в окне мелькнула чья-то тень, и вскоре из-за двери раздался женский голос:

– Кто там стучит? Что надо?

– Это Иван, – ответил Гепп.

– Какой еще Иван? – спросили из-за двери.

– Иван Гепп, сосед.

– А что надо?

– Надо поговорить.

– О чем?

– Об одном важном деле.

– О каком таком деле? – Степанида явно не хотела отпирать дверь.

– Говорю же, о важном. Срочном.

– Это ночью-то?

– Да, ночью, – сказал Гепп. – О таких делах лучше говорить по ночам.

– О каких таких?

– Например, о твоем квартиранте.

– О каком еще квартиранте? Нет у меня никаких квартирантов!

– Есть, – уверенно сказал Гепп. – И я хочу с ним поговорить. Срочно.

На этот раз Степанида не сказала ничего. То ли она не знала, что ей сказать, то ли размышляла, как ей быть дальше, то ли шепотом советовалась с квартирантом.

– Степанида, – сказал Гепп. – Ваши разговоры я слушаю уже давно. Стена-то тонкая, ты это учти. Так что мне все слышно. И вот ты подумай: до сих пор я никому ничего не сказал и не донес. А ведь мог бы… А если я не донес раньше, то не донесу и сейчас. Но если ты мне не откроешь, то донесу. Прямо сейчас. И уже через десять минут НКВД будет здесь. Мало ли кто у тебя прячется? А вдруг опасный вредитель? Так что достанется и ему, и тебе. Сама понимаешь.

– А что же ты хочешь? – спросила Степанида из-за двери.

– Поговорить с твоим квартирантом, – ответил Гепп.

– О чем?

– Не бойся, не о том, чтобы ему идти сдаваться в НКВД. Наоборот, я хочу ему помочь.

– Ты? – не поверила Степанида.

– Я ссыльный, – сказал Гепп. – Или ты не знаешь? У меня с властью свои счеты.

Звякнул засов, и дверь отворилась: не во всю ширь, конечно, а лишь на щелочку, в которую Гепп сумел протиснуться. Он очутился вначале в тесных сенцах, а затем вошел в комнату. Посреди комнаты стоял и испугано на него смотрел нестриженый и небритый парень. Ивану показалось, что он знает этого парня, несмотря на его бороду и лохмы. Точно, он его помнил. Это был сын Степаниды. Год назад он ушел на войну, а теперь был здесь и прятался.

– Не бойся, – сказал Гепп. – Не выдам… Что, отвоевался?

– Я – по контузии… после госпиталя, – сказал парень, исподлобья глядя на Геппа.

– Ну да, ну да, – иронично проговорил Иван. – Потому и прячешься у матери под подолом. Зовут-то тебя как?

– Александром, – нехотя ответил парень.

– Что, так и будешь прятаться всю жизнь? – спросил Гепп, усмехаясь. – Так ведь не получится. Не завтра, так послезавтра тебя кто-нибудь увидит, донесет, а там… Сам знаешь, как поступают с дезертирами по законам военного времени. Да и тех, кто их укрывает, не жалуют.

Парень опустил голову и ничего не сказал.

– Вот то-то и оно, сынок, – сказал Гепп. – Нет у тебя никакого выхода. Просто-таки никакого. Равно как и у твоей матери. Такая, значит, беда…

– А ты-то почему не донес? – выдавил из себя парень.

– Допустим, мне это невыгодно, – сказал Гепп.

– Невыгодно… – мрачно ответил Александр. – Значит, есть и выгода… И какая?

– А ты, я вижу, сообразительный! – усмехнулся Иван. – Это хорошо. Значит, можем договориться.

– Договориться о чем? – недоверчиво спросил парень.

– Степанида, – повернулся Гепп к женщине. – Побудь на улице. Покарауль, а то вдруг кто сдуру сунется. А мы с твоим сыном побеседуем.

Женщина потопталась у двери и нехотя взялась за дверную ручку. Она явно не желала уходить, опасаясь за сына.

– Иди, – сказал Гепп. – И не тревожься. Хуже, чем есть, уже не будет. Ни для тебя, ни для твоего сына. А вот лучше – может быть. Если, конечно, сговоримся. Так что ступай. И не подслушивай.

Степанида вышла. Гепп какое-то время помолчал, окинул взглядом комнату, посмотрел на Александра, перевел взгляд на потолок.

– Убежал-то по какой причине? – спросил он.

– Страшно было… – тихо ответил Александр.

– Другие же не бегут, – сказал Гепп.

– Другие уже все мертвые, – так же тихо произнес парень.

– А ты, значит, хочешь жить?

Александр ничего не сказал, лишь упорно смотрел в пол, будто рассматривал на нем что-то занимательное, от чего невозможно оторвать взгляд.

– Жить – это, конечно, хорошо, – сказал Гепп. – Жить нужно, даже в твоем положении. Другой-то жизни нет – слышал об этом?

– Что вам от меня надо? – спросил Александр.

– Я хочу тебе помочь, – сказал Иван.

– Помочь в чем?

– Помочь выжить. Спасти тебя. Обезопасить. Хочу, чтобы ты жил и жил. И ничего не боялся.

– Это как? – парень поднял голову.