Человек с двойной тенью

Мужчина еще раз мрачно взглянул на Федора и удалился. Задача Горюнова была обратить на себя как можно больше внимания и предстать перед людьми разбитным, легким в общении субъектом, но вместе с тем парнем себе на уме, с которым при желании можно договориться на любые темы, даже самые рискованные. Федор рассчитывал, что именно такая придуманная им для себя роль привлечет к нему неведомых диверсантов. Ведь как ни крути, а им нужно было где-то раздобыть взрывчатку, а где же возьмешь еще, как не складе? А коль так, то они должны будут попытаться завербовать кого-то из тех, кто имеет к взрывчатке прямой доступ. И почему не Федора? Вот он какой – общительный, недисциплинированный, приблатненный… Таких-то обычно и вербуют. Причем, по расчетам Горюнова, кто-то из диверсантов должен был выйти на него очень скоро, буквально завтра-послезавтра. Их, диверсантов, поджимало время. Им, вероятно, были обозначены сроки, от них ждали результата, да и разоблачения им также приходилось опасаться. К тому же, и это было для диверсантов самым главным и досадным, металлургический комбинат в Сталинске продолжал трудиться на полную мощь, денно и нощно производя оружие для Красной Армии. Значит, чем быстрее, тем лучше.

Конечно, очень могло статься, что Федор в своих расчетах ошибался. Диверсанты, кем бы они ни были, могли раздобыть взрывчатку в каком-нибудь другом месте или могли попытаться уничтожить шахту каким-то другим способом. Но приходилось рисковать и рассчитывать на удачу. К тому же где-то глубоко внутри у Федора жило ощущение, что он все делает правильно, он на правильном пути, все должно случиться именно так, как он и предполагал. Что это было – интуиция, какой-то неведомый глас свыше? Федор этого не знал, да и не пытался ни о чем подобном размышлять. Он просто прислушивался к своему внутреннему голосу и верил ему.

Первые сутки сидения Горюнова на складе не дали ожидаемых результатов. Народ подходил и уходил, Федор изо всех сил старался быть на виду, но никто не пытался затеять с ним разговор на нужную тему. Впрочем, ожидать чего-то иного и не приходилось. Кто же затеет опасный разговор с человеком, которого видит в первый раз? Вначале к человеку нужно как следует присмотреться, понять его внутреннюю сущность, а уже затем приступать к осторожным, намекающим разговорам. Диверсанты они ведь не дураки, они прекрасно понимают, что ошибаться им нельзя. Очень может статься, что кто-то и подходил к Федору, чтобы присмотреться и прислушаться, но ведь на лбу у них не написано, что они фашистские диверсанты. В общем, надо было ждать и надеяться, надеяться и ждать.

Вечером у Федора состоялась встреча с младшим лейтенантом Ульяной Идоленок. Стараниями майора Расторгуева, который объяснил старухе Воронихе, что так надо, Федор уже переселился в конспиративную квартиру и потому встретил Ульяну как радушный хозяин. Конечно, не обошлось без нюансов.

– Вы уж меня извините и не подумайте ничего этакого, но с некоторых пор я здесь живу на постоянной основе, – несколько смущаясь, объяснил Горюнов Ульяне. – Так нужно для успеха операции… Проходите. Хотите чаю? Хороший чай, из десяти сибирских трав, и все они – страх как полезные.

– Хочу, – сказала Ульяна и не сказала больше ничего. Федор облегченно выдохнул.

Поскольку, как известно, на конспиративные квартиры в военной форме не ходят, девушка была в гражданской одежде. В таком костюме Горюнов видел Ульяну во второй раз, и во второй раз у него на душе стало сладко и одновременно грустно. Он подумал, что Ульяна совсем еще девчонка, и, если разобраться, ей не шпионов ловить, а учиться на первом курсе какого-нибудь техникума, решать в тетрадках задачки, читать учебники – и что еще там делают в этих техникумах? А она, вишь ты, на войне. Да, на войне: здесь хоть и не стреляют тебе навстречу, но в любой момент могут выстрелить из-за угла. Девчонка на войне – что может быть нелепее и неправильнее? Сам Федор по годам был не намного старше Ульяны, но ему казалось, что он ее взрослее на сто лет, а то, может, и больше. Он был на войне, ходил в разведку, в него стреляли, и он стрелял в ответ, его ранило осколком и четырьмя пулями навылет, его едва не списали в запас. Все это добавляет человеку мудрости и печали, а значит, делает его старше.

– Спасибо за списки, – сказал Федор. – Все четко, грамотно и понятно. И как вы успели составить их за два дня?

– За два дня и за две ночи, – усмехнулась Ульяна.

– Что ж, еще раз спасибо. От имени всего Смерша.

– Значит, пригодились мои списки? – спросила девушка.

– Еще как! Благодаря им мы, может быть, напали на след немецкого шпиона.

– Почему может быть?

– Потому, что надо еще доказать, что он шпион. Потанцевать вокруг него.

– Потанцевать?

– Так говорят в разведке. Это значит – осторожненько, чтобы враг ничего не заподозрил, собрать о нем сведения.

– Я поняла.

– Очень хорошо. Потому что танцевать будете вы. Могу объяснить, почему именно вы.

– Не стоит. Надо так надо.

– Очень надо, – сказал Федор. – Причем в срочном порядке. Нам надо их опередить. Чую, кружатся они где-то поблизости.